Страсть по завещанию

— Нет, сэр. Несколько дней назад он попросил у меня список бывших слуг и их адреса. Вчера вечером я отдал ему список. Он не сказал мне, к кому из слуг он собирается поехать.

— Но он хотя бы упомянул, с кем собирается беседовать? — вмешалась в разговор Ба.

— Нет. Он только взял список и поблагодарил меня. — Вдруг лицо Джона просветлело. — Может быть, кто-то из конюхов знает?

— Даже если он что-нибудь и говорил им, то не обязательно сказал правду, — заметила Ба. — Особенно если… — Она настороженно посмотрела на Джона. — Особенно если он хотел скрыть свою истинную цель.

Оливер взглядом указал Джону на дверь, потом повернулся к Хетти:

— Ты представляешь Пинтера каким-то интриганом. Давай предположим, что он говорил правду. Если мы так и не узнаем у слуг, куда он поехал, тогда мы с Джилл отправимся в город и поговорим с его помощником и тетей. Кто-то из них наверняка что-нибудь знает. Возможно, он уже вернулся домой.

— Не следовало ли ему сначала заехать сюда? — заметила Ба.

— Нет, если он напал на след в этом деле. А теперь, — медленно произнес Оливер, — удовлетвори мое любопытство. Что ты имеешь против Пинтера, если полна решимости оградить от него Селию?

Неожиданный поворот разговора обескуражил Хетти:

— Клянусь, абсолютно ничего! — Оливер с недоверием смотрел на нее. — Я мало его знаю. Но подобных ему я повидала достаточно. Такие люди пытаются улучшить свою жизнь за счет…

— За счет жен, которые выше их по положению? — жестко спросил Оливер. — Как в случае с нашей матерью?

Хетти покраснела.

— Твоя мать любила отца, что бы ты ни думал о ней. И хотя она ему неровня, но была хорошо образованна и имела все возможности стать достойной женой маркиза. Что же касается мистера Пинтера, то до десяти лет…

— Я знаю историю его жизни так же хорошо, как и ты, Ба, — прервал он ее. — Ты думаешь, прежде чем взять на работу человека, я не узнаю, что он собой представляет?

Она прикрыла глаза. Именно так она и думала.

— Не важно, какое у него было детство, — продолжал Оливер. — Важно то, что на протяжении двадцати лет он все создавал своими руками, в отличие от нас пятерых, которые и пальцем не пошевелили, только оплакивали своих родителей. У него было больше поводов для слез, но он упорно трудился и достиг того, что имеет сейчас. — Он взглянул на Хетти. — Я восхищаюсь им. Уверен, Селия совершит большую ошибку, если не выйдет замуж за Джексона Пинтера.

— Что ж, — фыркнула Хетти, — хочется надеяться, что ты прав!

Оливер снисходительно улыбнулся.

— Надеюсь, когда-нибудь и ты это поймешь. — Он ласково погладил ее по плечу. — По правде сказать, я сейчас больше волнуюсь за Пинтера, чем за Селию. Если они в самом деле сбежали, то, вполне вероятно, по инициативе Селии. Они вполне могут быть на полпути к Гретна-Грин, и он, бедняга, уже и сам не рад, что встретил ее.

Хотя он и говорил шутливо, в его голосе звучала тревога. Хетти знала: на самом деле он все воспринимает всерьез. И если кто и сможет найти сбежавших любовников и не допустить, чтобы совершилось непоправимое, то это только ее внук.

Удовлетворенный, Джексон лежал, крепко прижавшись к Селии, и почти не чувствовал холода — огонь в очаге давно погас. Он вообще ни на что не обращал внимания. Она — в его объятиях и наконец-то стала его. И более важных вещей просто не существует.

Селия дремала. Она лежала расслабленная, похожая на фею, такой, какой много раз представлял ее себе Джексон — с полуулыбкой на лице и рассыпавшимися по плечам волнистыми шелковистыми волосами.

Но на душе у него было неспокойно. Может, она и согласится стать его женой, но проблем еще очень много. Когда человек охвачен пылом страсти, он безмерно счастлив, не думает ни о чем, но уже назавтра люди начинают сожалеть о случившемся, особенно люди богатые, связанные вековыми традициями.

«Ее это все не волнует».

Может быть, и нет. И будь такая возможность, хорошо бы навсегда остаться в этой лачуге, заниматься любовью, лежать в объятиях друг друга, а весь мир пусть живет сам по себе. Без них. Но такое можно представить только в мечтах, а в реальности… Кроме затаившихся где-то убийц есть еще ее семья. Должно быть, они сходят с ума, гадая, что случилось с Селией, и даже не подозревают, что она находится с ним.

Раз все так произошло, позволят ли они ему жениться на ней? Или же категорически откажут? Ответа он не знал. Трагическая жизнь матери преподала ему суровый урок: аристократия живет по своим собственным правилам.

Ему хотелось думать, что Шарпы не такие, они не станут возражать против их с Селией брака, но уверенности в этом не было. Особенно если вспомнить все разговоры с миссис Пламтри.

Джексон вздохнул. В случае замужества Селия скорее всего станет, что называется, отрезанным ломтем. Стоит ли сказать ей об этом? И о том, что ей придется отказаться от привычного уклада жизни?

Нет, он этого делать не станет. Пусть ей скажет об этом сама миссис Пламтри, если она именно так представляет замужнюю жизнь своей внучки.