Страсть Селии

Поняв наконец, чего желает от нее сэр Джейсон, Селия зарыдала. Ей очень хотелось выплюнуть пикантный вкус хорошенькой скандинавки, чтобы выразить свое презрение такому низменному обращению с собой. Однако она сообразила, что таким образом не избавиться от восхитительного вкуса на своем языке, что, к ее унижению, это повлечет за собой необходимость чаще разжигать подобный вкус. Она напрасно старалась удержать подступавшие слезы, не желая, чтобы мучитель заметил ее состояния. Сэр Джейсон видел позор Селии слишком часто, и это только возбуждало его.

В самом деле, Селия уже думала, что подобные бесстыдные развлечения остались позади, утонули в трясинах пустоши, и она наконец доказала, что стала достойной любви сэра Джейсона. К сожалению, девушка ошибалась. С тех пор как она приехала в Прованс, между ними выросла стена из стекла и вытеснила чувства, которые они испытывали друг к другу, хотя это не мешало им наблюдать друг за другом. Селия стала главной исполнительницей в сексуальном цирке, причем сэр Джейсон был зрителем, словно взволнованный мальчик, жадно глотавший свой леденец, пока его любимый акробат выполнял заказные фигуры высшего пилотажа. Увы, новые похоти превзошли его самые гнусные подвиги прошлого.

Несмотря на унижение Селия ни разу серьезно не задумалась о том, чтобы уйти, даже после того, как сэр Джейсон признался в намерении навязывать ей и других женщин. Ничто не мешало ей поступить так, ибо Колину, по крайней мере сейчас, не угрожала никакая опасность. Селия в душе не верила, что сэр Джейсон выполнит свою угрозу и передаст ее бедного возлюбленного в руки жандармов. Разве он не поступил бы так, если бы это входило в его намерения? Разве он уже не вытащил своего кузена из петли? Если только присутствие младшего Хардвика не являлось частью плана сэра Джейсона, в который явно входило постоянное унижение Селии, что никак не предусматривалось в Доме на Пустоши. Тогда почему не бежать от подобного разврата? Никто ее здесь в плену не держал; ее руки и ноги не были привязаны к стулу. Она могла бы запросто закрыть за собой дверь, пойти по дороге к маленькой деревушке с ее фруктовыми и овощными ларьками, за которыми стояли краснощекие крестьяне. Но она ничего такого не предпринимала. Ибо ее связывала не веревка, а сэр Джейсон Хардвик.

Схема наказания молодой женщины, сердечные чувства к которой сэр Джейсон почти утратил, обещала благоприятный исход. На самом деле даже слишком благоприятный. Скоро выяснилось, что объект столь заслуженного унижения потихоньку начинает наслаждаться этим уникальным наказанием за свои прегрешения, что перечеркивало цель плана. Сэру Джейсону придется ускорить выполнение плана, чтобы Селия не взяла верх.

Селия и в самом деле испытывала наивысшую форму унижения за неестественное удовольствие, полученное от прекрасной женщины, которую раздобыл сэр Джейсон, — она понимала, что удовольствие следует скрыть любой ценой, особенно от мужчины, устроившего все это. Ибо такого позора она не испытывала с тех пор, как находилась в особняке на пустоши. Как могло случиться, что язык Селии жаждал вкуса особи ее пола? Даже в самом глубоком сне язык извивался в волшебной женской нежности.

Все большее рвение, с которым Селия предавалась уготованным ей лесбийским радостям, заставило сэра Джейсона усомниться в мудрости своего плана. Казалось, ее язык слишком жадно прохаживается по пузырящимися щелям — этот голод передался и губам, когда те отчаянно прильнули к розовым плавникам и сосали их так, словно молодую женщину только что вызволили из пустыни и поднесли ей воду. А ведь только его мужской стержень заслуживал подобного обращения! Казалось, будто сэр Джейсон снова наблюдает за распутными проделками между Селией и его кузеном. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он ринулся в бой. Разве в прошлом он вдоволь не настрадался из-за непокорности этой девушки? Почему она снова мучает его? Что и говорить, Хардвик не захотел назвать настоящим именем чувство, которое причиняло ему боль.

Такого человека, как сэр Джейсон, обуяла ревность, пусть даже речь шла о развлечениях двух женщин. Но сэр Джейсон не прекратил спектакль, а обострил его, подстегиваемый опьяняющими ароматами, которые распространяли два доведенных до экстаза тела. Для Хардвика не имело значения, была ли причиной Инга, Селеста или Мари-Клэр, нагишом извивавшиеся по полу вместе с Селией. Шествие потных влагалищ в прованском доме его не тревожило. Пока изящное создание, ум и тело которого он так хорошо познал, резвилось между бедер гостьи, он занял положение сзади, принадлежавшее ему по праву. Пора напомнить занятой срамными губами самке, кто является настоящим виртуозом в плотских делах. Сэр Джейсон выбрал позицию, сжал бедра Селии и с одной попытки вонзил свой член в ее задницу.