Страсть сквозь время

Лидия вздохнула, не зная, то ли обижаться на это сравнение с какой-то шлюхой, то ли воспринять это как комплимент. Облизнула губы, еще хранившие аромат и вкус того, что было самой тайной, самой глубинной сутью Алексеева естества… Она диву давалась невинности и неиспорченности этого вполне взрослого и немало испытавшего мужчины. Он даже целоваться не умел так, как целовалась Лидия. В его поцелуе участвовали только губы, поэтому от движений языка Лидии он мгновенно сходил с ума. Да разве только эти тайны соития были ему неведомы?! Чудилось, в ее объятия попал мальчик неразумный… Количественно постельный опыт Алексея был наверняка побольше и пообширней, чем опыт Лидии, но она умела куда больше, чем он, хотя тех мужчин, которых она успела в жизни узнать, легко можно было перечесть по пальцам одной руки… еще и остались бы свободные пальцы. Алексей, само собой, и слыхом не слыхал о чудачествах «Камасутры», да и не в теоретических изысканиях дело — он понятия не имел о том, как можно отпустить на волю плоть и душу, он просто и не подозревал, что плоть и душу свои, когда двое сжимают друг друга в объятиях, нужно отпустить и отдать другому… другой…

— Любишь ли ты меня? — приподнявшись на локте, спросил Алексей с требовательными нотками в голосе.

— Неужто ты сам не видел этого, неужто сам не чувствовал? — проговорила Лидия с легким недоумением. — Да разве может женщина так искренне подарить себя нелюбимому?

— Однако же та фривольная особа из Санкт-Петербурга, о коей я упоминал, с равным же пылом отдавалась всякому, кто ей платил, — пробормотал Алексей, и ревность исказила его голос. — Пыл ее не ведал угомону, даже если мужчина был ей безразличен, а то и противен. Что, если и твой пыл…

— Да ты с ума сошел?! — Лидия резко села, вырвавшись из кольца его рук. — Ты за кого меня принимаешь? За шлюху? Но разве ты заплатил за мои ласки? Я отдавала тебе все, что у меня есть, потому что горела в твоих руках и мечтала раствориться в тебе! Ну не смешно ли, что тем, чем я тебя прельстила — своей смелостью и изощренностью, — я тебя и отталкиваю! Ты стыдишься того, чем восхищаешься? Когда ты был голоден, тебе нужна была острая еда с пряностями, а теперь ты ждешь от меня той же пресной пищи, которую мог получить в обыденности?

— Но ведь не ты сама знала это от рождения, — так же резко проговорил Алексей. — Кто-то научил тебя! Кто? Мужчина… мужчины! Ты не невинная девица. Сколько любовников у тебя было? Я готов убить каждого, кто прикасался к тебе!

Лидия не была избалована мужской ревностью. Прямо скажем, она ее почти не знала. И странная вещь произошла с ней сейчас: вместо того чтобы оскорбиться, она почувствовала себя… польщенной. Ну да, Алексей молол обидную чушь — но из-за того, что не мог делить Лидию с кем бы то ни было, даже в прошлом! Конечно, конечно, нет ничего более разрушительного и даже глупого, чем ревность к прошлому, однако же… это оказалось так приятно! Честное слово, Алексей и впрямь был бы готов убить ради нее всякого, кто оказался бы сейчас между ними, кто решился бы им помешать!

Лидия снова прилегла рядом с ним и прошептала тихо, ласково, словно говорила с ребенком:

— Ведь я не знала, что когда-нибудь встречу тебя. Только случайность помогла мне обрести это счастье. Поверь, что если бы я могла предвидеть нашу встречу, я никому и никогда не позволила бы прикоснуться к себе!

«И выступила бы сейчас в роли перепуганной дебютантки, какой я была, когда отважилась на первый в жизни секс с тем мальчишкой с нашего курса… как же его звали… да уж и не припомнить теперь!» — подумала Лидия, однако немедленно прогнала эту ненужную, принадлежавшую прошлому… или все же будущему… мысль. Да какая разница, в прошлом она или в будущем, какая разница, что было, что будет, чем дело кончится и чем сердце успокоится, если Алексей снова тянется к ней руками, губами и плотью, если она опять мечтает лишь об одном — принадлежать ему и владеть им!

Они вновь слились в объятиях, задыхаясь в унисон, как вдруг… как вдруг Лидия отчетливо услышала громкий скрип. Но это не был скрип ее деревянной кровати. Звук исходил от двери.

Кто-то стоял под дверью. Кто-то следил за ними…

Алексей тоже услышал это и замер. Отпрянул от Лидии…

— Что за чертовщина! — прошелестели его губы. — Что это значит?!

Да нет, чертовщиной тут, пожалуй, не пахло. Вряд ли призрак Гаврилы Ивановича оказался бы столь патологически любопытен… Это не бес, не привидение, это человек! Постоял, прислушиваясь, и осторожно двинулся дальше по коридору.

— Нас кто-то слышал! — с ужасом шепнул Алексей. — Кто-то следил за мной… видел, как я вошел к тебе, и слышал каждое наше слово, каждый вздох! А что, если это была Ирина?!

Это имя ударило Лидию в самое сердце.

— Ирина? Так, значит, ты вовсе не так уж и равнодушен к ней? — Она вскочила с кровати и торопливо напялила рубаху. Затянула завязки так, словно петлю на шее затягивала: — Ты не должен был приходить сюда, если так уж заботишься о мнении Ирины!