Страсть за кадром

— Точно! Мы угождали только женщинам, обедающим с Криллоном и ужинающим с Миттераном. Женщинам, которые имеют, но не тем, кто хочет сделать сам. Мы должны сделать так, чтобы журнал захватил читательниц. Щекочите ее, волнуйте, заставляйте желать большего! До сих пор наш чертов «Предвидение моды» даже не приводил редакторов к мысли собраться!

Бретт восторженно ответила.

— Но изменение названия «Предвидение моды» на «Очень горячий» и делает его действительно очень горячим, можно наглядно показать читателю изменение со всеми вытекающими последствиями.

— Да! — согласился Лоренс.

Совещание перешло к обсуждению специфики снимков, которые должны быть сняты. После того как редакторы по одежде и аксессуарам показали образцы представляемых изделий, Лоренс спросил Бретт о ее предложениях. Она подробно раскрыла свои идеи, отвечая на все вопросы спокойно и уверенно. Лоренс был ошеломлен тем, как Бретт быстро вошла в курс дела, решительно и просто излагая свое мнение. «Вот то, что мне действительно необходимо», — подумал Лоренс.

Было совсем немного замечаний и еще меньше вопросов. Хотя Лоренс и Бретт доминировали на обсуждении, каждый понял, что требовалось от них во время этих съемок.

Глава 8

— Когда ты прибудешь сюда?

Несколько мгновений потребовалось Бретт, чтобы узнать голос Лоренса Чапина. Утомленная утренней съемкой, она приняла душ и забралась в постель, чтобы немного подремать перед ужином.

— Который час? — сонно спросила Бретт, усаживаясь в своей белой с инкрустацией постели.

— Десять часов, — выразительно ответил Лоренс.

Бретт не могла поверить, что проспала три часа, но более непонятным было, почему он хочет ее видеть сейчас? Что-то не так?

— Я смогу быть через полчаса. Мысли ее метались, пока она спешно одевалась и, схватив сумку и ключи, неслась вниз по лестнице, на ходу приглаживая волосы. Она вела машину по парижским улицам, вспоминая события дня: свет, обстановка были отличными, модели профессиональными, которые сразу дали ей то, что она хотела от них. Джо был естественен.

Когда она вошла в призрачную тишину пустой редакции, Бретт могла слышать биение своего сердца. Она заметила полоску света из-под двери кабинета, где Лоренс склонился над освещенным столом.

— Большего дерьма никогда не встречал! — ревел он. — Я не могу найти что-нибудь напечатанного хуже! — Одним движением он бросил пачку снимков со стола на пол.

«Этого не может быть», — подумала Бретт. Ничто не могло бы сразить ее больше его слов. Она была готова разреветься, щеки вспыхнули.

— Но они не могут быть такими плохими. Я проверяла, — храбро сказала она.

— Твоя съемка была великолепной, но это… это выглядит, как будто снимал ребенок с голубым мячиком. Вот, посмотри сама. — Лоренс поднял два слайда с пола и протянул ей.

Слезы у Бретт мгновенно высохли:

— Подождите! Вы считаете, что вырвали меня из постели, чтобы выразить недовольство чужой работой? Вы напугали меня до смерти тем, что не имеет ко мне никакого отношения!

— Надо что-то делать с тобой. Завтра ты все перефотографируешь. Эти снимки — полная порнография! У меня есть два дня, перед тем как журнал пойдет в тираж.

— Вы получаете какое-то извращенное удовольствие, выводя людей из себя? — Бретт изучала Лоренса немигающим взглядом и увидела в его глубоко посаженных глазах намек на грусть, слабый признак какой-то скрытой боли.

— Я не вижу в этом развращенности, — сказал он, а его глаза теперь светились веселым огоньком. Он помахал двумя слайдами перед ее носом. — Хочешь посмотреть на эти теперь.

Еще какое-то время Бретт смотрела на него сердито, затем смягчилась и взяла снимки.

— Обороняйся, — сказал он.

Следующий час они обменивались своими понятиями по поводу сюжета. Лоренс увлеченно слушал, как Бретт сосредоточивалась на взаимоисключающих друг друга идеях.

«Это безумно, ничего не может быть более восхитительного», — думала Бретт по дороге домой. Работа с Чапиным — это и ураган, и покой, но никто, даже Малколм, так не увлекал ее в работе.

— Не поливай лаком! — предостерегла Бретт парикмахера:

— Женщина не использует лак перед сном.

Была почти полночь. Они снимали уже четыре часа, и это была предпоследняя съемка. Бретт бесцельно пробродила большую часть вечера по дому на аллее Фош, который друзья Лоренса разрешили использовать для съемок, пока они были в Штатах.

Восемь принадлежностей женского белья планировалось снимать в спальне, но Бретт решила не ограничиваться договором. Она уже использовала кухню, библиотеку, ванную комнату и даже винный погребок.

Время от времени Лоренс разговаривал с Бретт, но больше наблюдал. Для него было очевидным, что она четко контролировала себя. Он видел, что те идеи, которые они обсуждали предыдущей ночью, вдруг материализовались. Бретт замечала каждую деталь. В ванной комнате она захотела, чтобы вода действительно бежала в раковину, когда модель бралась за зубную щетку. «Она слишком молода, чтобы быть такой уверенной, — думал он. — Ею управляет что-то большее, чем мода». Он хотел знать, что бы это могло быть.