Страсть за кадром

Джефри был добр, внимателен и ровен. Хаос ему также был не знаком, как и езда на лошади. Но было что-то, что управляло порядком в его жизни. Казалось, что в действительности он не хочет того, что делает, а считает, что должен это хотеть, например, лучший столик в «Русской чайной».

Бретт много думала о Дэвиде, но в Джефри было что-то успокаивающее и доверительное. Она хотела узнать его лучше. Она не спала ни с тем, ни с другим, и после Ларсена не была готова к этому.

Бретт взяла блин, зачерпнула икру, полила соусом лимона на блестящую черную горку.

— Я действительно рада, что мы сегодня встретились, Джефри. Я так занята сейчас: думала, будет намного проще развернуться в этом городе. У меня есть просьба к тебе.

— Бретт, я с удовольствием ее выполню.

— Я хотела бы купить квартиру — не для себя. Она должна быть подарком, — сказала Бретт, впервые осознавая, что может сделать это.

— Подарок? Тогда возможны некоторые преимущества в оплате. Но зачем тебе надо делать такие роскошные подарки?

— Это для Лизи и Джо. Джефри, у них будет двойня. У меня не было возможности рассказать тебе об этом, но это здорово! Лизи сказала, что владелец, живущий прямо под ними, хочет продать свою квартиру, и Лизи хочет объединить две квартиры. Понимаешь? Это лучший подарок, который я могу сделать им.

— Это очень приятно, и такая покупка не составит проблем. Настоящий владелец, наверно, хочет получить деньги наличными. Если ты дашь мне ее имя и номер дома, считай, что дело сделано. Когда ты хочешь, чтобы об этом узнала Элизабет?

— Как только предложение будет принято. Тогда они с Джо смогут встретиться с архитектором. Я уже говорила Чаку Хичкоку. Он знает этот дом и с радостью согласился разработать проект.

Джефри методично отрезал ножом с вилкой блин и положил в рот.

— У тебя сметана вот здесь, — сказала Бретт, показывая на его верхнюю губу.

Джефри аккуратно вытер место, которое она указала, прежде чем это маленькое пятнышко не заметил кто-нибудь еще.

— Когда Элизабет собирается оставить свою работу в Службе новостей? — спросил он.

— Она будет работать до последнего и возвратится туда через несколько месяцев после рождения малышек. Теперь, так как они не должны беспокоиться о деньгах на большее помещение, они смогут нанять прислугу на «полное время»?

— Ей действительно понадобится помощь, но не думаешь ли ты, что она сама должна быть матерью на «полное время»? Это очень важно. — И он наполнил стопку.

— Джефри, сегодня XX век. Женщины работают и растят детей одновременно!

— Некоторым женщинам приходится работать, но у твоих друзей нет такой проблемы. Доход ее мужа от его так называемой профессии достаточно велик по сравнению с твоим.

— Так называемой? Это что, как модель или как скульптор? Да, Джо зарабатывает достаточно денег, чтобы обеспечить семью, даже если это не то, что ты называешь профессией, но это не то, — сказала Бретт, отодвигая тарелку.

— Это именно то, — сурово сказал Джефри. — Мужчина несет ответственность и должен обеспечить жену и детей.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — предложила Бретт перед тем, как дать официанту заказ принести зеленые щи, легкий суп со шпинатом и сметаной.

— Это все, что ты будешь? — спросил Джефри и заказал свиную отбивную с яичницей по-русски.

Бретт кивнула Джефри отпустить официанта. Блины перебили аппетит, а жесткое мнение Джефри и совсем отбило его.

— А что ты говорила раньше о том, что этот город со сложностями? — заботливо спросил Джефри.

— Не уверена, что ты сможешь понять. Я не могу никуда попасть, и это удручает. Я знаю, что могла присутствовать на торжествах и играть в игру «ты мне — я тебе», но я не хочу, чтобы мое будущее основывалось на чем-то нечестном.

— В этом нет ничего необычного. Это случается в каждой профессии.

Джефри помолчал, поправляя запонку из лунного камня на манжете.

— Ты знаешь, Ларсен контролирует массу рекламных денег. Мы могли бы все устроить и свести кое с кем счеты.

— Это не то, чего я хочу! Я не хочу, чтобы передо мной раскрылись все двери потому, что я Ларсен. Я чертовски талантливый фотограф, и я буду работать столько, сколько должна; очевидно, тех заслуг, которые были у меня в Париже, недостаточно здесь, — раздраженно ответила Бретт.

— Ты действительно не должна так расстраиваться. У тебя нет необходимости зарабатывать себе на жизнь, — сказал Джефри.

— Ты говоришь, как моя мать, когда я ей сказала, что собираюсь стать фотографом. Это моя карьера. Ты выбрал право, я выбрала что-то другое, но это не делает это что-то менее важным. Это то, что я делаю.

— Ты можешь снимать фотографии в любое время и в любом месте, где захочешь. Но у тебя нет необходимости заниматься этим под эгидой старой девы, которая посвятила свою жизнь моде, или какого-нибудь крикливого обреченного гомосексуалиста, который думает, что он женщина.

— Джефри! Как ты можешь так говорить? Талант и страстное увлечение работой касается только врачей и юристов? Это относится к каждому, кто серьезно и ответственно относится к тому, что он делает.