Страсть за кадром

- Если не хочешь отвечать, так и скажи, но не надо так выходить из себя, отпарировала Бретт.

Лоренс сел.

- Извини. Я немного погорячился. Все выбирал время, чтобы рассказать тебе об этом, но все как-то не получалось, и я тоже не могу больше ждать.

Бретт посмотрела на него с насмешкой.

- У меня есть интересные новости: одна хорошая и одна плохая. Хорошая новость - я получил приглашение в Стокгольм на две недели в августе, и мы наняли девочек в Швеции, а также несколько опытных парикмахеров и гримеров согласились работать с нами. Бретт, я хочу, чтобы ты проводила съемку. Это десять страниц для ноябрьского выпуска.

- Швеция! Как замечательно! Ты же знаешь, что я хотела побывать там. Время - не проблема.

Бретт была возбуждена. Она до сих пор ни разу не была на родине своих предков, и в своем воображении представляла мифические сады и каналы Стокгольма.

Заметив, что он замолчал, она поинтересовалась плохой новостью.

- Так, а что за плохая новость? - тревожно спросила она.

- Мне предложили отдохнуть в одном фермерском доме в Турноне д'Агенайз. Бретт, в течение года у меня не было ни одного дня отдыха, и я весь вымотался. Эти две недели будут для меня, наверное, единственной возможностью отдохнуть. Но это те самые две недели, что ты будешь в Швеции.

- Э... - пролепетала она.

Бретт была рада работе в Швеции, но расстроилась, что Лоренс будет отдыхать без нее. Они никогда не обсуждали свой отпуск, но она была уверена, что они проведут его вдали от городской суеты.

- Сначала я хотел пригласить другого фотографа, но подумал, что это было бы эгоистично. Ты - идеальная кандидатура для этой работы, - говорил он, поглаживая ее по спине. - Потом я было почти совсем отказался от предложения с фермой. Там так красиво и тихо, и я на самом деле хотел бы побыть с тобой.

- Не глупи. - Глаза Бретт светились любовью и пониманием:

- Я знаю, что тебе необходимо отдохнуть. Ты должен поехать. Меня искушает сказать, чтобы ты пригласил на съемки кого-нибудь вместо меня, но я понимаю, что все еще учусь профессионализму и поэтому не могу отказаться от этой работы. В жизни всегда будет так, правда ведь?

- Конечно. Может, я смогу облегчить ее сейчас? Почему бы тебе не поехать со мной в Рим на уик-энд?

- Великолепная идея! До пятницы у меня дела, но потом я буду свободна до понедельника, - обрадовалась Бретт.

- Отлично. Надо сказать Матильде, чтобы она изменила заказ и забронировала номер до понедельника.

- У нас будет самый лучший уик-энд! Бретт бросилась на шею Лоренсу. Она так любила этого человека, понимавшего, что ее цели не всегда совпадали с ее желаниями, и предоставлявшего ей возможность совершенствовать свое мастерство. При таком сочетании не было конца ни ее совершенствованию, ни их совместной дороге.

***

В середине августа Лоренс проводил Бретт и бригаду "Вуаля!" в Стокгольм и обещал звонить при первой возможности.

Он почти не обращал внимания на окружающую природу, небольшие таверны и старинные храмы на пути в Турнон д'Агенайз. Впервые за все годы он ничего не ожидал от этой поездки.

Лоренс остановился у фермерского дома, построенного более четырех веков назад, и достал вещи из багажника. Проходя по каменным ступеням, он услышал пение знакомого хриплого голоса с явно французским акцентом и фамильярно крикнул:

- Монки! Открой дверь - у меня заняты руки.

- Никак не могу понять, почему я все еще откликаюсь на то, как ты меня называешь, - сказала она, распахивая потертую деревянную дверь.

Однако Моник Бачимонт отзывалась на это прозвище все пятнадцать лет.

Моник почувствовала напряженное состояние Лоренса, как только он вошел. Их августовская передышка в Турнон д'Агенайз всегда была бальзамом после всех стрессов и страстей Парижа. Но теперь, когда они бродили по окрестностям, Лоренс был рассеян и далек от нее, и их простые взаимоотношения заменились пространными разговорами.

На пятое утро Моник сказала:

- Эта девочка отличается от всех, правда?

Она методично разламывала на куски свою булку-подковку и крошила в тарелку. Они никогда раньше не говорили о его женщинах - просто не было необходимости. Моник всегда закрывала глаза на легкие увлечения Лоренса. У нее самой был один, а когда и двое мужчин помимо него. Но они были вместе, и до сих пор ничто не угрожало их союзу.

- Моник, я не знаю, что делать. Это пытка для меня. - Лоренс закрыл глаза ладонями. - Ты знаешь, я люблю тебя. Мы всегда так много значили друг для друга, и я не представляю, как бы выжил без тебя. Но она такая... Я не знаю. Не могу этого объяснить. Я хотел бросить ее, но не смог, - с горечью сказал Лоренс.

У него было много приятных увлечений, но, как богатая пустыня, он только слегка соблазнялся ими; все они были достаточно материализованными, чтобы можно было ими увлечься.

Бретт была другая. Чем больше он был с ней, тем она становилась менее требовательной.

Но мог ли он променять устоявшийся ровный комфорт с Моник на восхитительную юную страсть Бретт? Сможет ли он удовлетворить все ее ожидания?