Страсть Зверя Пустыни (ЛП)

Пока ее не видел, всё было прекрасно. Когда ее видел, то испытывал совершенно дичайшее желание взять ее за горло и сломать ей руки и ноги. Перебить каждый позвонок в тебе. Раздробить каждую кость в ее худом тельце. Я не любитель пыток или убийств. Обычно не испытываю удовольствия, лишая людей жизни или пытая. Делаю это по необходимости, ради достижения цели.  Но в эти дни мне хотелось причинить ей вред и насладиться ее болью. Ее болью! Отродья, Розы, Лилии. Моей женщины. По сути мелкой девчонки.

Чувство само по себе странно и унизительно. Испытывать желание причинить другому человеку страдания… уму не постижимо. А я этого откровенно жаждал и представлял во всех подробностях.

Поэтому к дьяволу после брачной ночи прогнал ее в казематы. Прочь, как можно дальше от себя. Иначе не представлял, в какое чудовище превращусь и что с ней сделаю, выслушивая ее жалкий лепет оправданий.  Она знала мое искреннее презрение к лжецам и все равно обманула.

Необходима была дистанция и время и тогда была вероятность забыть то досадное недоразумение с братом.  Возможно когда-нибудь я смогу вновь посмотреть на нее по-старому. С гордостью и уважением.

Поход на тринадцатую землю пришлось отсрочить на неделю, но это был великолепный шанс остыть и не дать себе убить собственную жену. Аж дышать стало легче, когда покинул дворец. Стало так спокойно вдалеке от нее. По крайней мере не убью, а к моменту возвращения вполне вероятно мы сможем заново начать хоть какое-то общение.

Сыновья хоть и интересовались, где их матери, но я холодно отвечал, что обе заняты дворцовыми делами. Пояснять наследникам ничего не стал, ибо, если сказано ехать в поход, они без вопросов должны это выполнить несмотря на юный возраст или иные обстоятельства.

В походе ребята  повели себя спокойно. Хорошо, что они любили играть вместе, тем самым могли друг друга иногда развлечь.

На вторые сутки после начала похода я заметил, что стало еще спокойнее без отродья. Теперь я мог более трезво вспомнить события и каким-то чудесным образом стал ее оправдывать перед собой же.

 Ибо в конце концов она девчонка. Хрупкая девчонка, которую иной раз не так схватишь и на ее коже непременно забагровеют синяки. И надо признать я ведь сразу задавал вопросы, однозначно ожидая прямого заверения, что ничего между ними не было. Какой самоубийца признается в правде, если я сразу говорил, что убью в случае, если было?

А таблетки… кому, как не мне знать их мерзкое воздействие. Сам виноват, что позволил Тиль развлекаться с таблетками. Надо было сразу вышвырнуть эту гадость из дворца. Я их продаю не для своей семьи, а для толстосумов.

Но в ту же секунду я начал тормозить свои великодушные порывы.

Жена должна быть наказана! Если не накажу, то рано или поздно окажусь действительно с ветвистыми рогами на голове. Поэтому оставить ее в казематах - лучшее решение. В походе я бы не смог с ней рядом находиться.

Словно почувствовав мои мысли об отродье, над головой закружил ястреб из дворца. Я остановился, позволяя птице встать мне на плечо. Позади раздалось множественное лошадиное ржание и стук копыт по песку, когда всадники все до единого безмолвно остановились вслед за мной. Армия послушно замерла, пока я развязывал с лапы ястреба послание из дворца. Кажется воины даже не дышали, да и я вдруг замер, читая строчки, написанные рукой Ахры.

Некоторое время я просто стоял и смотрел на этот листок и читал его. Снова и снова. Потому что смысл уходил сквозь мое сознание и не оставлял даже следа в мыслях. Пустое место. Я читал и читал. Пробегал глазами по строчкам. Я наверное, временно выпал отсюда, потому что очнулся, когда Азамат подергал за локоть и, глядя моими же глазами, тревожно спросил:

- Что-то произошло?

Я развернулся и увидел замершую армию, ожидающую моего позволения идти далее.

Вот тогда строчки в сообщении обрели для меня смысл:

« Вчера ночью в казематах от Красной Хвори скончалась ваша жена».

Какая глупость… первым делом мне захотелось увидеть старуху Ахру и Лилию, затем усмехнуться им в лицо, ибо глупо устраивать шутливое представление ради того, чтобы я вернулся и забрал ее из каземат. Это как обычно, очередная выходка и попытка выбесить.

Но несмотря на очевидные факты, бумажку с силой скомкал в ладони. Затем сжал кулак еще сильнее. Еще сильнее. Словно желая расщепить ее и стереть тем самым надпись.

Уверен - это ложь. Насмешка, шутка. Попытка разозлить, чтобы я вернулся за ней.

- Всё в порядке! - строго и с опозданием ответил Азамату, одновременно взяв поводья и хлестнув ими, повел жеребца дальше. Воины послушно повторили за мной движения. Надо идти вперед, ибо шутку я не оценил.