Страсти библиотечные

– Да, – Саша задумчиво уперся взглядом в проезжающую Тайоту. Да, он был уверен, что серьезные отношения не для него. А еще, он считал, что все успеет, что есть время нагуляться. Теперь ему 28, а он все еще ничего не добился в жизни и не хочет признаваться в этом даже себе. Лучше проводить время с людьми, которые уважают деньги твоего отца, чем пытаться влезть в мир, где деньги твоего отца ничего не стоят. – Сейчас я думаю, что вполне мог бы потрать время более полезно.

Они молча любовались переливами Москвы-реки и продолжали медленно идти по мосту.

– Хочешь вернуться в клуб? – может, им больше не представится случая вот так гулять вдвоем. Почему он не сделает шаг? Хотя бы маленький намек на то, что она что-то значит.

– Нет.

Королеву было так хорошо, оттого, что он не являлся частью ночного мира, хотя бы в этот день. Прогуливаться с девушкой под луной оказалось приятнее, чем напиваться в душном помещении. Хотелось поцеловать ее, но запах виски и эмоциональной клетки отношений заставили его передумать.

Они сели в такси и доехали до ее дома. Несмотря на все протесты, Саша никогда не позволял себе пренебрегать манерами и если уж брался за барышню, то вел себя как и полагалось мужчине.

– Ну что, пока, – она мялась у подъезда, таксист молча курил у дороги, и ей верилось, что сейчас их история начнется. Никто не станет просто так привозить девушку к дому, сейчас же не XIX век. Ну!

– Доброй ночи.

Королев отошел к машине, дождался, пока она скроется за тяжелой пикающей дверью и попросил таксиста пару минут подождать. Глядя на погасший дом, он ждал. Вот, зажегся далекий свет на 8 этаже. Она снимает туфли в прихожей и на носочках крадется к спальне. Он хотел увидеть ее окно, только бы оно было на этой стороне!

Да! Зажегся свет, скорее всего от лампы, и бесформенные тени разукрасили тюль. Да, она наверняка снимает платье и думает, почему он так и не воспользовался шансом и не поцеловал ее.

Саша видел это в ее глазах, мужчины всегда это видят. Катя была готова сама броситься ему на шею, дай он только знак, что ответит взаимностью. Но он не показал ей этого, не сделал то, что простая женская вежливость позволяет сделать мужчине: тот самый первый шаг, который навсегда поставит штамп «сам выбирал».

Он не дал волю своим чувствам и не поцеловал ее, хоть и хотел этого. А теперь высматривал ее окно, чтобы фантазировать на тему ее жизни.

Зачем? Этот логичный вопрос родился бы у любого здравомыслящего человека и не зря, потому что XIX век, век возможностей, век, когда если ты слегка помедлил, твое уже ушло из рук, и в этот самый проклятой спешки век молодой человек не пьет воды, хотя страдает от жажды.

Как минимум глупо.

Но дело было не в этом. Саша, хоть и был не таким уж чувствительным и избалованным, не хотел причинить вреда девушке, которая виновна лишь в своей наивности и вере в людей, которые этого не стоят.

Королев был еще хуже, потому что вообще не знал, чего стоит или не стоит. Он так слаб, что никогда и не попытался рискнуть и поставить на каком-то деле свое имя. Теперь, когда девушка, которая ему нравится, готова пойти с ним за руку, он и понятия не имеет, куда ее вести.

И вот пока не станет понятно, мужчина Королев или кусок слизи после дождя, он решил не сближаться с хорошей девушкой, дабы не разбить ее хрупкие иллюзии.

Благородно? Почти. Но не стоит забывать, что Саша вернулся к «Цыгану» и все-таки сел за руль после виски, хоть и грозился повзрослеть окончательно.

Приехав в свою шикарную квартиру, он снял пиджак и походил из стороны в сторону, придумывая, как можно доказать себе, что он тоже человек достойный.

После двух кружек кофе идеи о собственном бизнесе уплыли в кофеиновые дали, и он смотрел на вещи реалистично.

Крупные доходы не привели к сбережениям, все деньги он спускал на жизнь, которую вел до недавних пор. Просить у мамы было нельзя, все-таки в таком возрасте это просто стыдно, да и папа, увидев ее обедневшую карточку, заподозрил неладное и перестал свободно давать ей деньги.

Можно было попросить у друзей. Пару миллионов для начального капитала вполне достаточно, они в Ницце за неделю больше тратят. Так, он раскидал предложения дать в долг парочке золотых друзей и осознал, что почти для всех сам был другом «дай в долг». Если бы только он помнил, что, кому и когда дал, сейчас можно бы было спросить обратно, но вот уже точно, никто не вернет и рубля.

Дальше пошли разработки гениальных идеи и самых последних новинок старт-апа.

Но все это было до второй чашки. Потому что потом оба его золотых друга под какими-то нелепыми предлогами отказали в долге, что оскорбило его до глубины души.

Все еще оставался вариант попросить у папы, но вот к кому, а к самому родному идти не хотелось. Николай Степанович возглавлял список тех, кому нужно было что-то там доказать, вот уже много лет. И даже симпатия к Кате не сместила его с этого почетного места.

«С моими деньгами любой бы раскрутился», – вот что он слышал в голове, когда блистала мысль занять у папы.