Страсти оперной дивы

«Точнее, стоила», – мысленно слегка поправила я, слушая, как догадливый юноша, которому я подсказала лазейку, дрожащим голосом вежливо объясняет, что при форс-мажорных обстоятельствах администрация гостиницы ответственности не несет.

В вестибюль уже спускался Чаркин, и возмущенный Андрей Борисович очень вовремя заявил, что немедленно съезжает из этого дурдома.

Пока решались организационные вопросы по расторжению договоров и возврату денег за непрожитые дни, Чаркин, не обращая внимания на то, что происходит на ресепшене, озабоченно смотрел на часы.

– А, Женя… Ты уже здесь, – по-свойски обратился он ко мне. – Что за черт, сейчас должна подъехать машина, а никого и слыхом не слыхать. Как там Изольда? После вчерашнего пришла в себя?

– Смотря после чего… – неопределенно высказалась я, решив, что если уж у нас отношения такие близкие и доверительные, не стоит скрывать правду. – Стресс снимали коньячком, так что он-то прошел, но, похоже, появилась небольшая новая проблема.

– Понятно… – с досадой проговорил Макс. – На репетиции снова будем слушать, как воют на луну.

Он достал трубку и, нажав вызов, через некоторое время проговорил в нее:

– Изольда? Ну ты как? Пора ехать.

Выслушав ответ, Чаркин буркнул «угу» и, не сказав мне ни слова, вышел на улицу.

Через некоторое не очень короткое время в вестибюле, хрипя и откашливаясь, появилась сладкая парочка. Впрочем, их внешний вид уже отличался от того, каким он был непосредственно после пробуждения. Они выглядели бодрее, взгляды приобрели осмысленность, и складывалось впечатление, что пациенты если уж не опохмелились, то как минимум хлебнули крепкого кофейку.

– Э-э-э… молодой человек… как вас там, – откашлявшись, заговорил Земелин, обращаясь к юноше на ресепшене, который еще не закончил дело с нервным Андреем и, увидев второго участника инцидента с собакой, стоял ни жив ни мертв. – Мы остаемся. Не будем портить вашу репутацию. Хотя случай просто возмутительный, и я настаиваю, чтобы вы выяснили, откуда она взялась, эта…

– Да-да, конечно! – заторопился юноша, не давая Земелину произнести роковое слово. – Мы обязательно все выясним! В самое ближайшее время! Уверен, это просто недоразумение. Можете быть абсолютно спокойны, больше никогда ничего подобного…

Но Земелин и Изольда уже выходили на улицу.

– А-а-а, – язвительно протянул вслед удалившимся нервный Андрей Борисович. – Так, значит, я не единственный, кто столкнулся здесь с «недоразумением»…

Не желая слушать окончание злорадной речи, я тоже поспешила выйти из помещения. Профессиональный долг звал вперед.

Но, повинуясь тому же долгу, я не могла не отметить, что упомянутый Земелиным случай действительно был весьма подозрительным, а главное – опасным, и, в общем-то, я тоже не отказалась бы узнать, кто его подстроил.

А в том, что теплую встречу именно подстроили, не было ни малейших сомнений.

Два закрытых номера, которые нужно было открыть и снова закрыть так, чтобы никто не заметил, – одно это, если верить утверждениям персонала о том, что ключи от номеров есть только у клиентов и на ресепшене, – одно это уже является непреодолимым препятствием.

Потом – перевести из номера в номер огромную и наверняка не слишком дружелюбную собаку. По крайней мере, судя по породе. А то, что к этому переводу сам хозяин абсолютно непричастен, ясно как день. Конечно, животное есть животное, дать ему понюхать ароматную говяжью котлету… Но вот с ключами явно не обошлось без помощи местных высококвалифицированных сотрудников.

Только вот как смогли уговорить их? Такой инцидент, преданный огласке, в один миг не оставит от репутации заведения даже воспоминания. А если бы меня не оказалось поблизости и этот пес набросился на саму Изольду? Даже не хочется думать, чем все это закончилось бы.

Что же подвигло кого-то из сотрудников пойти на такой риск, не остановившись даже перед возможностью человеческих жертв? Подкуп? Личная неприязнь к Изольде? Это ж как надо ненавидеть…

За этими глубокомысленными размышлениями я чуть было не пропустила маневр, явившийся уже несомненным проявлением чьей-то личной и, похоже, глубоко укоренившейся неприязни.

Едва успела я спуститься с гостиничного крыльца, как в самой непосредственной близости просвистела пущенная чьей-то, по-видимому, весьма мускулистой рукой пустая бутылка, летящая в направлении Земелина и Изольды, уже подходивших к дверям лимузина.

Сделав почти кенгуриный прыжок, я на считаные миллиметры опередила мчавшуюся со скоростью света бутылку, успев поймать ее еще до того, как она угодила в чью-то голову.

Сориентировавшись по траектории полета бутылки, откуда могли ее метнуть, я, не тратя времени на объяснения, оставила Земелина и Изольду в недоумении осовело пялиться в пространство, а сама ринулась в древесные заросли, надеясь хотя бы увидеть, а лучше поймать таинственного бомбометателя.