Страсти по Филонову: Сокровища, спасённые для России

Примечателен такой факт. Увольнение и внезапная смерть замдиректора по науке ГРМ совпали по времени с появлением в 1983 году в журнале Cahiers восьми рисунков Филонова, "чудесным" образом перекочевавших с берегов Невы на берега Сены. Вряд ли это совпадение случайно. Похоже, что Новожилова уже тогда узнала об этом ЧП, потому и уволила своего зама, коему дотоле всячески потворствовала. А через два года, снова увидев на партийной комиссии эти рисунки во французском журнале, она уже ничему не удивилась. Впрочем, что знала и чего не знала эта женщина и какова была ее роль в этой криминальной истории, для нас останется тайной. Это могло бы установить следствие, но его не было. Зато очевидно, что во время директорства Ларисы Ивановны с хранившимся в Русском музее творческим наследием Филонова (и не только) могло случиться все что угодно. И если бы весной 1985 года Евгений Фёдорович Ковтун не прочел присланную ему Жаном Клодом Маркаде статью о новых поступлениях в Музей современного искусства Центра Помпиду, Русский музей мог лишиться многих графических и живописных работ не только Филонова. Слава богу, этого не произошло, и почти все наследие Павла Филонова хранится там, куда его передала на вечное хранение Евдокия Николаевна Глебова.

* * *

Что же касается самого художника, то его творчеству была уготована нелегкая судьба — от резкого отторжения и полного забвения к мировому признанию. При жизни Филонова не признавали ни официозные советские художники — апологеты социалистического реализма, ни собратья по авангардным течениям в изобразительном искусстве, которые до начала 1930-х годов существовали в СССР. "Революционный авангард" поддерживал Троцкий, в 1927 году снятый со всех государственных постов, а в 1929-м высланный из СССР. Филонова считали троцкистом в искусстве. Поэтому намеченная в 1929 году персональная выставка художника в Русском музее так и не открылась, несмотря на поддержку Филонова питерскими пролетариями и Исааком Бродским — придворным портретистом сталинской эпохи, создавшим парадные портреты Сталина, Ворошилова и других советских вождей.

В 1932–1933 годах Филонов участвует несколькими работами в выставках "Художники РСФСР за 15 лет", но его художническая карьера тогда фактически завершилась. До самой смерти в блокадном Ленинграде в декабре 1941 года он больше не выставлялся, хотя о выставке своих работ мечтал.

Потом была четверть века молчания, которое пробила вышедшая в 1966 году в Праге монография чешского искусствоведа Яна Кржиша, через Евдокию Николаевну Глебову изучившего работы Филонова. Она открыла миру большого художника. А состоявшаяся через год выставка Филонова в новосибирском Академгородке стала фактом его признания советской научной и культурной элитой. Широкой публике масштаб творчества Филонова открыла состоявшаяся в 1988 году в Русском музее первая полнокровная персональная выставка художника, которую организовал Евгений Фёдорович Ковтун, составивший ее каталог[56]. А последовавшие затем выставки "Москва — Париж" (1981 год) и персональная выставка в Музее современного искусства Центра Помпиду весной 1990-го принесли художнику мировое признание[57]. После них Филонов вошел в плеяду классиков изобразительного искусства XX века. Хотя с этим связан и криминальный сюжет с филоновскими двойниками. При организации выставок "Париж — Москва" и "Москва — Париж" в 1979–1981 годах, впервые с 1920-30-х годов, когда большевики за бесценок распродавали культурное достояние России, через советские границы перемещалась огромная масса произведений искусства, контролировать которую было сложно. В таких условиях вывезти за рубеж украденные из Русского музея рисунки Филонова, подменив их копиями, не составляло большого труда.

Хорошо, что похищенные "близнецы" нашлись. Участь других рисунков и картин Филонова, контрабандой вывезенных за рубеж, неясна поныне. Прежде всего это относится к работам, проходившим по гуткинскому делу. Их было восемь: "Натурщица", "Переселенцы", "Октябрь", "Мужики верхом", "Волис-полком", "Люди и звери" и два абстрактных рисунка.

Известно только, что картину "Переселенцы" подельник Гуткиной А. Гринберг переправил в Вену своему сыну, и в ноябре 1978 года она была продана на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке под названием "Бегство в Египет". Якобы купленная Гуткиной у племянницы Филонова "Натурщица" бесследно исчезла. А последние шесть работ, как сказано в обвинительном заключении по делу Гуткиной, "вместе с партией икон, малахита и антиквариата были переданы в Москве Л. Шмальцу и М. Амираджиби", в феврале 1976 года вывезены из СССР в дипломатическом багаже африканским дипломатом Д. Мбонджи и в Вене вручены Гринбергу-младшему.