Страсти по Фоме - книга 1

— А-а!.. — ахнул стадион и замер, потому что тело Скарта, вдруг дрогнув, двинулось к неподвижно распростертому телу Фомы и занесло меч…

35. Наследующий трон Пифии

Фома лежал на спине и смотрел в синее небо. Шлем его, изуродованный, с оторванным забралом, валялся далеко в стороне, а в голове его звучали колокола и колокольчики разной тональности и все они звонили по нему, теперь он это точно знал.

«Какие похороны!» — восхищался он. А музыка, достигнув небес невыразимой гармонии, обрушилась на него мощным крещендо. Потом в небе Фомы появился обрубок Скарта и занес над ним меч. Возможно, надо было что-то делать и он это понимал из далекого далека, но по большому счету было уже все равно, словно все в мире прекратилось, оборвалось или исполнилось. Да, исполнилось. Хотелось только одного — дослушать медь и серебро этой странной и прекрасной симфонии.

Потом невидимый маэстро оборвал и музыку…

Осталась бездна. Её гармония уже не поддавалась интерпретации сознания и Фома оставил его. На этом фоне меч Скарта был даже не смешным, просто неуместным: что за бессмыслица?.. Что может измениться в этой невыразимой и пронзительной ясности всего и вся?.. Все, что он знал и видел, оказалось ничтожным и нелепым, и было стерто мощным движением чистого знания, как стираются тряпкой с доски каракули первоклассника. Ничего не нужно, только смотреть в эту вечность и торжествовать. Что он и делал. И тогда бездна надвинулась на него, как некогда на безумного философа…

Словно Магомет, побывавший на 77 небесах и узнавший все свои жизни за краткое мгновение пока падал кувшин омовения, Фома за один миг увидел свою жизнь как бесконечную череду повторений, смысл или бессмысленность которых надо было понять или отринуть, чтобы выпасть из этого порочного круга. Чтобы понять, надо было снова пережить собственные мытарства, чтобы отринуть, достаточно было закрыть глаза. И он очень хотел закрыть их, но не мог, что-то гораздо сильнее его не давало ему сделать это, и эта нежность была внутри… и снаружи.

Стало ясно, что назначенный отдых отменяется, не то чтобы он его не заслужил или наоборот, заслужил его отмену, просто это стало ненужным. Он сделал выбор. Он оказался в длинном кольцевом тоннеле, который вынес его в совершенно пустое место.

Там был разговор… его обрывки роем кружили вокруг его покоя.

— … еще один шанс, пусть начнет сначала, он сам сделал этот выбор…

— … вспомнит ли он, что должен вспомнить, чтобы остаться в живых?..

— … разгадка уже была в его руках…

— … еще раз? Вам мало, что он своими зигзагами создал еще одну туманность?..

— … если он не вспомнит, ему не будет покоя уже нигде…

И Фоме было сказано, что он снова зайдет во все почтовые отделения своей судьбы и получит все ее счета и иски. Он конечно был возмущен, но с какой-то особенной, тихой и неизъяснимой отрадой, когда ему показали картины будущих мытарств. Это было похоже на изощренное издевательство, впрочем, как все предсказания, но он купался в эйфории. С начала времен всякого рода Пифии и Сивиллы таким образом морочили голову всем, кто впадал в соблазн узнать будущее.

«Но я-то не впадал!..» — «Впадешь…» — успокаивали его.

Фома чувствовал, что требовать большего будет верхом неуважения к кайфу, в котором здесь пребывают. Пусть он ничего не спрашивал, но ведь и ему толком ничего не ответили ни про загадки, ни про разгадки — какие могут быть претензии? Все остались при своих, это такая традиция древняя. Он сделал мысленный реверанс за отсутствие хотя бы боли и попросил таких плавных переходов и впредь. Будет тебе и переходов, и впредь будет, сказали ему.

— Итак, еще раз! — хлопнул кто-то одной ладонью, и пустое место пропало так же внезапно и тотально, как и появилось.

Фому молниеносно протащило по белому тоннелю в обратном направлении, и он почувствовал, что его неумолимо засасывает во всеобщее движение, словно в пылесборник пылесоса — цветной, прозрачный, но такой же душный..

Вой над ареной стоял невообразимый. Появление нового зрителя в верхних рядах цирка в таком ажиотаже прошло незамеченным, только сосед оглянулся недоуменно (только что край скамьи был пуст!) и тут же отвернулся привлеченный новым взрывом криков и проклятий. Бой был в самом разгаре, ставки достигли пика, от жары и шума закладывало уши, раек трещал. Свободных мест не было, вновь прибывший сел на единственное не занятое место.

Внизу, на песчаной арене разыгрывалась нешуточная схватка. Доктор с самого верха галерки наблюдал, как какой-то верзила гоняет по кругу его закадычного приятеля — рыцаря Белого ключа, Фому Невероятного, след которого по едва заметной турбулентности он отыскал в Открытом мире, после очередного столкновения с дырой. След привел его сюда, в какую-то богом забытую провинцию Ассоциации.

Оба противника были вооружены как гладиаторы: легкий панцирь, небольшой круглый щит, меч, трезубец, сеть и каска. То что один из них был его коллегой-сайтером говорили только рыжие пряди, выбивающиеся из-под помятого шлема, да громкая брань, комментирующая действия противника и зрителей.