Страсти по Фоме - книга 2

— Инвольтация Хруппа заканчивается, — говорил Доктор. — Тем более, что он фактически перешел на сторону врагов его величества.

— Это все безнадежно?

— Нужны розовые круги, много… но если король находится на прямой подпитке Хруппа, тот может запросто прекратить его жизнь в любую минуту.

— Если он этого не сделал до сих пор, значит прямого подключения нет, — предположил Фома.

— Или ему это не нужно.

Фома посмотрел на Доктора, потом догадался:

— Слабый король лучше, чем новый, здоровый?

— Слабый и все еще управляемый.

— Ты все-таки думаешь, что есть прямая связь? На таком расстоянии?

— Почти уверен! Ему помогает фон, который мешает нам. По своему состоянию Иезибальд должен лежать пластом, а он еще сохраняет грозный вид и резкость. Что-то его держит. Я не исключаю, что его решение принять участие в завтрашнем походе это желание Хруппа. Находясь рядом, за линией фронта, Хрупп сможет внушить ему самые нелепые приказы, например, об отступлении, и решить исход сражения. А вообще этот поход может стать для нашего короля последним, крестовым…

Сэр Томас, бывший странствующий рыцарь, граф Иеломойский и прочая, прочая, прочая, получил, наконец, официальное подтверждение своего нынешнего статуса и самое главное, благодаря стараниям Меркина и Фарона, деньги — пятьдесят золотых. Это, конечно, не пятьсот, но казна и так трещала по швам, кроме того графу было обещано участие в доле военных трофеев, буде они появятся.

Коммерческое предложение вдохновило Фому, он чувствовал себя ландскнехтом на службе у самого себя, Иеломойского.

— Я богат, я при работе и я участвую в прибыли, как учредитель — един в трех лицах! — гунндосил он Доктору на ухо. — А трофеи, при таком триединстве, будут!..

Он показал руками, сколько; его зримо понесло.

— И к тому же я — граф! А?.. На хрена мне, скажи пожалуйста, твои дыры, когда у меня есть такая дыра, как Иеломойя?

— И такая графиня, — согласился Доктор. — Кстати, пользуясь твоей лексикой, хочу спросить, на хрена тебе было обязательно жениться на ней? Ты повторяешься. Можно же было просто объявить ее дамой своего сердца: цветы, понты, победы…

— Ты не понимаешь, сэр! — разочарованно протянул Фома. — Во-первых, я так и хотел сначала сделать, но потом решил сохранить деньги, поэтому и заявил о желании жениться во всеуслышание.

— Но денег-то ты не получил! Мог бы и отказаться!

— Представь, что было бы с девочкой, дубина! Придворная жизнь тяжела и опасна!

— Когда ты успел это узнать? — усмехнулся Доктор.

— Мы теперь знать, должны все знать! Кстати, хочу заметить, что тяжелая графская жизнь мне по плечу.

— Жалко девочку.

— Доктор и жалость к женщине! — хохотнул Фома. — Непрофессионально. Тема для диссертации.

— Для десерта, — уточнил Доктор, кивая на лакеев, снующих с розеточками мороженного.

— Ты становишься равноправным собеседником! — поразился Фома. — Отрадно! Но… во-вторых, должен же я оставить свое родовое гнездо, Иеломойщину, на кого-то, кто будет управлять им в мое отсутствие?

— Управляющая, — понимающе кивнул Доктор. — Мудро. Экономно.

— Отвали, умник! Ты должен быть деликатным, судя по твоим рукам и шее, а ты хамишь!.. Девочке некуда податься: родных нет, в монастырь обратно не возьмут, так как она почти два года при дворе, известном своими нравами. Ну а здесь, при дворе, сам понимаешь… да я тебе говорил!

— Ну ты выстроил, прямо оправдание добра! А где же главная причина?

Фома удивленно посмотрел на Доктора.

— Док, такое спрашивают только самые близкие друзья и то не очень надеясь получить ответ. А ты — провокатор, подлец и манипулятор! Какого черта?!

— Извини, забылся… — Доктор внимательно рассматривал розетку с мороженным, пытаясь понять контент. — Но почему бы тебе не признаться, что ты по уши влюблен, коль скоро это видно за версту? Мэя, кстати, знает, что ты подвержен этим припадкам раз в неделю? Ты ей сообщил об этом, как честный матрос? Неделя кончается…

— Сэр Хулиус, вам повезло, что у меня праздник, инаугурация. Считайте, что я ничего не слышал. Тем более, что я не сказал самого главного, наследник! Где-то же у меня должна быть нормальная графская жизнь: с женой, балами, охотой? Мне охота, понимаешь?

— А мне — рыбалка.

— Ну, это ваше, плебейское! Я пожалуй выделю тебе в имении пруд, чтобы ты с ума не сошел от зависти и безделья.

— Не сойду, у меня еще столько твоих дыр впереди. Ты не сойди.

— Озорники вы, рыбаки! Надо бы у Фрейда справиться, что это значит — задумчивость с удилом в руках, в ожидании дыр?.. Надо избавляться от этого простонародного времяпрепровождения. Посмотри на меня!..

На Фому было любо дорого смотреть.

Торжественная часть давно закончилась, в соседних залах гремела музыка, носились пары, и хоровод, иногда выплескиваясь в зал, захватывал новые жертвы. Графа Иеломойского то и дело приглашали, но он отказывался, ссылаясь на мертвецкую усталость. Пригласить же сэра Джулиуса никому и в голову не приходило — холод, источаемый им, останавливал кровь самых разгоряченных дам в радиусе трех метров. Доктор готовился к завтрашнему походу, кристаллизуясь в монолит.