Читаем Страсти по Голландии полностью

ЛИЗБЕТА. А что сталось с тем честным малым?

КАСПАР. Голландец Михель продал его торговцу невольниками, и о нем не было больше ни слуху ни духу. С той поры голландские кабаки стали казаться нашим парням сущим раем, а Михель Великан (его стали после этого путешествия называть Михель Голландец) сделался настоящим королем плотогонов. Он не раз еще водил наших парней в Голландию, и мало-помалу пьянство, игра, крепкие словечки — словом, всякая гадость перекочевала в эти края. А когда вся эта история вышла наружу — Голландец Михель исчез. Искали его, искали — нет! Пропал — как в воду канул…

ПЕТЕР. Помер, может быть?

КАСПАР. Нет, знающие люди говорят, что он и до сих пор хозяйничает в здешнем лесу.

ЛИЗБЕТА. А правда, что, если его как следует попросить, он поможет разбогатеть?

КАСПАР. Богатство он дать, конечно, может. И, говорят, помог уже кое-кому. Но не желал бы я оказаться в шкуре такого богача, будь это хоть сам Иезекиил Толстый, или Шлюркер Тощий, или Вильм Красивый.

ПЕТЕР. Почему?

КАСПАР. Идет молва, что деньги он дает не даром, а требует за них кое-что подороже всяких денег.

ПЕТЕР. Разве есть на свете то, что может быть дороже денег?

КАСПАР. Видимо, есть. Но больше я об этом ничего не скажу. Вот что рассказывали наши деды о Голландце Михеле, и кто знает, что в этих россказнях правда, что сказка? Буря за окном улеглась, пора и нам укладываться на ночлег. Лизбета, постели гостю на лавке да вместо подушки дай ему под голову мешок с листьями.

Лизбета расстилает для Петера на лавке под окном постель.

ПЕТЕР. Спасибо. Спокойной ночи.

ЛИЗБЕТА. Спокойной ночи, Петер.

КАСПАР. Приятного сна.

Каспар и Лизбета уходят в соседнюю комнату. Петер устраивается на лавке и быстро засыпает.

КАРТИНА ПЯТАЯ

И снится Петеру сон. Перед ним палуба старинного корабля. Снуют матросы, неспешно прогуливаются пассажиры. Один из них подходит к капитану, высокому и рослому человеку, стоящему на капитанском мостике. Капитан наблюдает за горизонтом в подзорную трубу и курит длинную трубку.

ПАССАЖИР. Я имею честь говорить с капитаном корабля?

КАПИТАН. Да, капитан «Кармильхана» Альфред Франц Ван дер Свельдер к вашим услугам.

ПАССАЖИР. Могу я узнать, господин капитан, когда мы будем в Амстердаме?

КАПИТАН. Если море будет спокойным, а ветер попутным, то на третьи сутки придем в порт.

ПАССАЖИР. Какой у вас прекрасный корабль, господин капитан.

КАПИТАН. А главное — крепкий! На «Кармильхан» пошла лучшая корабельная ель Шварцвальда. Ее сплавляют по Неккару в Рейн, а по Рейну самые прочные и длинные бревна гонят в Голландию на корабельные верфи.

ПАССАЖИР. Позвольте узнать, что это за земля виднеется там на горизонте?

КАПИТАН. Берег Шотландии. По преданию где-то здесь, в этих местах, находится знаменитая Стинфольнская пещера.

ПАССАЖИР. Чем же она так знаменита?

КАПИТАН. Говорят, что она хранит в себе несметные сокровища с затонувших кораблей. (Внимательно вглядывается в горизонт) Вот незадача! Не иначе как над морем собираются тучи.

ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ (кричит). На нас движется судно, капитан!

КАПИТАН. Где?

ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ. Вон там, в тумане! С наветренной стороны.

КАПИТАН. Действительно. Руль на борт! Они нас не видят! Странно, очень странно. Чей это корабль? Я не вижу флага!

ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ. Смотрите, все паруса разорваны. Как давно нужно плавать, чтобы они стали такими!

ПАССАЖИР. А как же он движется без парусов?

КАПИТАН. Черт возьми! А где же люди? Я не вижу на нем ни одного человека!

Быстро темнеет небо. Усиливается ветер и шум волн.

ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ. Надвигается буря, капитан!

КАПИТАН. Надо убрать верхний парус, пока люди еще могут взобраться на реи! Живо, живо, ребята! Крепите паруса!

Матросы, стряхивая с себя воду, угрюмо делают свое дело.

Это необыкновенное судно. Сейчас неминуемо столкновение…

По всему горизонту сверкает молния, и гремит гром. Неизвестный корабль со зловещим скрипом мрачной тенью проносится мимо «Кармильхана».

ПАССАЖИР. Ничего более ужасного в своей жизни я не видел! Что же это было?

КАПИТАН. Корабль-призрак! Это дурное предзнаменование!

Слышится треск ломающегося дерева.

ПАССАЖИР. Что это значит?

КАПИТАН. Это знак смерти! «Летучий Голландец»!

ПАССАЖИР. Вестник кораблекрушений?!

КАПИТАН. Да, он предвещает гибель всем, кто его видит!

ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ. Капитан, «Кармильхан» дал течь!

КАПИТАН. Проклятый Ван дер Декер!

ПАССАЖИР. Кто это?

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих комедий
12 великих комедий

В книге «12 великих комедий» представлены самые знаменитые и смешные произведения величайших классиков мировой драматургии. Эти пьесы до сих пор не сходят со сцен ведущих мировых театров, им посвящено множество подражаний и пародий, а строчки из них стали крылатыми. Комедии, включенные в состав книги, не ограничены какой-то одной темой. Они позволяют посмеяться над авантюрными похождениями и любовным безрассудством, чрезмерной скупостью и расточительством, нелепым умничаньем и закостенелым невежеством, над разнообразными беспутными и несуразными эпизодами человеческой жизни и, конечно, над самим собой…

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Александр Николаевич Островский , Жан-Батист Мольер , Коллектив авторов , Педро Кальдерон , Пьер-Огюстен Карон де Бомарше

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Античная литература / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное