Страсти по-губернаторски

Пока шли к соседнему дому, Артем Захарович негромко спросил Михаила Юрьевича, знаком ли он с Робертом. Немного покоробило, что Плат называет того просто по имени — тоже хороший знакомый, что ли? Поэтому и прислал его Полтавин? Но Артем Захарович сам же и развеял неприятные мысли Зотова.

— Я, было дело, в позапрошлом году уже занимался его делом. Это о Басове, ты разве не в курсе?

— Нет, — неприязненно ответил Зотов, обидевшись на это нарочитое «ты». — А вы, — подчеркнул он, — считаете данные свидетельства оговором?

— Про оговоры у нас с тобой речи не было. А вообще, слушай, Миш, я предпочитаю, чтобы между своими меня называли Артемом и на «ты». Не возражаешь? Не в официальной, конечно, обстановке.

Сказано было просто и без всяких задних мыслей — это чувствовалось. И Зотов с некоторым облегчением вздохнул, ибо до сих пор чувствовал он какую-то излишнюю напряженность.

— Не возражаю.

— Вот и славно… А дело было, если действительно не слышал, такое. Процветал тут у нас один предприниматель, Басов Алексей Иванович. По моим данным он в свое время активно продвигал Роберта, ставшего тогда уже председателем адвокатской областной палаты, в депутаты. Спонсировал, как говорится. Но когда Роберт оказался уже в депутатском корпусе, что-то между ними произошло. Нарушилось. То ли Басов потребовал некоей оплаты своих спонсорских услуг, то ли еще что-то, я не знаю, вопрос, сам понимаешь, трудный, никто тебе на него не ответит, произошла, как говорили, нелепая случайность. Они отправились зимой на охоту — на лося ходили большой компанией. Ну, говорят, стояли на номерах, ждали зверя, сумеречно уже было, а когда тот наконец показался, Басов якобы сошел со своего номера и ринулся наперерез ему. Роберт же не успел сообразить и вмазал в метнувшегося друга картечью. Один к одному, как и в твоем «боевике». Такова была официальная версия, принятая судом. Но на самом деле никто никуда не ходил и не бегал, я лично там был по горячим следам, эти самые следы изучал, хотя их изрядно затоптали друзья-охотнички. А произошло самое настоящее убийство. И я постарался представить следствию все факты к тому. Однако их отвергли в суде, точнее, на них просто не обратили внимания. А мне потом начальство сделало замечание, так, пожурило. Ты теперь понимаешь?

— А что я должен, по-твоему, понять? То, что Васильчиков — хладнокровный убийца, который ничего и никого не боится? Так об этом всему городу известно. И что толку, что люди об этом знают? Он же у нас депутат! Фигура неприкосновенная.

— Если ты с этой мыслью идешь к нему сейчас, то я тебе советую изменить свои планы и вызвать его повесткой для дачи свидетельских показаний завтра утром к себе в кабинет. Эффект будет одинаковый. Он тебе столько всего нагородит, что только слушай! И никуда ты от его россказней не денешься — будешь слушать. И, что гораздо обиднее, перед начальством потом выдавать за свои собственные выводы. Вот так, дружище.

— И что ты предлагаешь? — Зотов остановился и посмотрел на Плата в упор.

Тот усмехнулся:

— Если не боишься лишних шишек, давай внимательно его выслушаем, не перебивая, затем зададим парочку каверзных вопросов, а потом ты, как властное лицо, примешь решение, вызовешь конвой и отправишь голубя в КПЗ. Пусть хотя бы ночку до утра посидит, репу почешет. Это все-таки убийство, а никаких смягчающих обстоятельств я, как ни пытался, в показаниях свидетелей и участников конфликта не нашел, нет.

— Так он же еще и депутат!

— Ну и что? А ты — руководитель оперативно-следственной бригады, официальный представитель закона. Не нравится — пусть строчит жалобы. Пока напишет, пока они дойдут. Телефон у него надо отобрать, связи с миром лишить. Тебя разве не учили? Нет, утром-то шум начнется, жалобщики побегут… А у тебя — веские аргументы. Пока опровергнут…

— И это ты мне даешь такой совет?

— Именно я. Потому что и мне эта гнида — правильно обозвал его покойник, жалко парня! — очень не нравится. Но я властью не облечен, могу только советы давать. А вот принимать их или нет, это уже твое, брат, дело. Смотри сам, но я на твоем месте все-таки припугнул бы Генерала.

— А кто генерал, он, что ли?

— Нет, это кличку ему такую дали уголовники. Он же с некоторых пор с самим Журой дружбу водит.

— Это ты Журавлева имеешь в виду? — удивился Зотов. — Местного «смотрящего»?

— Его, болезного. Генерал у него, по моим данным, в личных адвокатах числится. Тоже имей в виду на будущее, мало ли…

— Ничего себе… — пробормотал Зотов и почувствовал какой-то неприятный холодок, пробежавший по спине — под форменной рубашкой и кителем.

4

Дик рычал на незваных гостей, и из открытой его пасти свисала слюна.

Васильчиков, напротив, был совершенно спокоен, даже равнодушен ко всему происходящему. Впустив Зотова и Плата в прихожую своей обширной квартиры, еще пахнущей свежим евроремонтом, он посмотрел на собаку и тихим голосом приказал:

— Свои, Дик, лежать.

Пес послушно закрыл пасть и улегся на своем коврике в углу прихожей.