Страсти по Конфуцию в Лопушках

Коля. – Ты с кем там?

Марина. – Да от моли тут… Ты снасти собрал?

Коля. (Выходит с тремя удочками). – Собрал. Да на них много ль наловишь. Спиннинги бы…

Марина. – Сколь не наловим, все наше. Тебе, не мне штраф присудили. Это ж надо! Пятьдесят тыщь! Это ж два бычка, поди, с половиной! А так года три отдавать. А то и пять… А бычков тоже вырастить надо, выкормить… Митяю вот ничего, а тебе сколько?

Коля. – Митяй же инвалид теперь, что с него взять.

Марина. – Ну да, жизнь у него теперь легкая, веселая, знай улыбайся всем дуриком.

Коля. – Ты чо. Может хотела, чтобы и я так, как Митяй?

Марина. – Да ничего я не хочу. Жить-то как?

Коля. – Бычка осенью продадим, рассчитаемся. Частично.

Марина. – Ага. Женька вымахал как, а одеть, а обуть?

Коля. – Так ему ж в армию. Там все казенное. (Обнимает Марину.)

Марина. – Казенное. Вот умеете вы, мужики, выкрутиться. Ладно поехали уже. (Коля вопросительно смотрит на Марину.) Да ладно, бери уже Митяя своего, куда без него то. Вот он теперь кто, а?

Коля. – Друг все ж таки, хоть и инвалид. Из-за меня ж…

Марина. – Совестливый ты, Коля. За то и люблю я тебя… (Целуются)

Слышен мотор мотоцикла. Звучит песня «Деревенька…». На берегу сидят Марина, Коля и Митяй. Перед ними три удочки, заброшенные «в воду». Все трое не отрываясь смотрят вниз на поплавки. Митяй пытается отмахнуться от комаров. Марина не отрываясь достает из кармана баллончик со спреем, протягивает Коле.

Марина. – Побрызгай на него, а то сожрут.

Коля берет баллончик, поднимается, подходит к Митяю, одной рукой закрывает ему глаза и распыляет на него средство от комаров. Митяй благодарно смотрит на Колю.

Коля. – Ну вот, теперь жить будешь. Эх Митька, что ж ты так, нафига ты в речку прыгнул, дурилка. Вот теперь улыбайся всем. А так бы вместе штраф разделили, ты 25-ять тыщь рублей, и я 25-ять. А теперь все на мою шею. И ведь что обидно, нет бы нам улов тот отдать, все-равно штраф больше, чем вся та рыба стоит, так нет, присудили уничтожить… Эх… Так ведь не уничтожили же. На рынке та рыба и продавалась. У Раисы на точке. Вот кто ее Райке принес? А? Молчишь? А я скажу. Рыбнадзоровцы и принесли. А выручку себе в карман. Вот так. А я еще и 50 тыщь плати в казну. А не лопнет та казна от моих пятидесяти? Я их три года буду платить. Работы то нет в деревне, где я их заработаю? Вот бычка заколем, осенью отдам и пропади они все пропадом, враги.

Марина. – Кто враги, Коль, ты кому там?

Коля. – Клюет хоть?

Марина. – Да нет. Уже два часа сидим. Чего сидим?

Коля. – А я те говорил, что клева не будет, вода большая. Река вон как разлилась, берега моет. А ты: пойдем-пойдем, наловим-продадим. Продали уже. Ждикася!

Марина. – Ты чего разошелся та, поди вон поесть достань чего. Что-то проголодалась уже.

Коля. – Так не заработали еще.

Марина. – Поговори мне…

Коля.(Достает из пакета клеенку, продукты в пакетиках: картошку, огурцы, хлеб, яйца. Молоко в бутылке.) – Марин, а как ты думаешь, Митяй поправится или так и будет дураком лыбиться. Так бы хоть поговорили…

Марина. – А со мной уже интереса нет разговоры говорить? (Коля виновато смотрит на жену.) А вот я-то как раз и побольше знаю. Ты, пока по КПЗэ шлялся, я у Мити в больнице была, в сам райцентр моталась, боялась, чтобы не помер. Если бы помер, ты бы сейчас где-нибудь под Сыктывкаром похлебку пустую хлебал, а не тут, самогоночку, как слезу, наливал. Взрывпакет ведь ты придумал, а не Митя.

Коля. – Да знаю я… А ты про что? Что-то я ничего тут не наливаю?

Марина. – Знает он… В общем, доктор в городе так сказал: Митяй после контузии и сотрясения все забыл и находится на уровне семилетнего ребенка, но всё возможно… (Митяй захлопал в ладоши, засмеялся, как ребенок). Да-да, Митя, про тебя говорим… (Потихоньку Коле.) Так вот, доктор сказал, любое новое потрясение может все вернуть по местам, как было. Вот так-то. (Громко.) Коля, я там бутылочку взяла, так ты налей нам что ли. Эх, хорошо все-таки жить, правда, Митяй!? (Митяй хлопает в ладоши.) Правда. А всё остальное переживем. (Коля разливает самогон в разовые стаканчики.) Главное, сынок здоров, не ленивый растёт, не пьет, а со всем остальным справимся.