Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Над этими странностями хорошо задуматься именно в парижском кафе. Мимо течет река жизни, снуют люди, а вы остаетесь неподвижным, как на острове, со своим бокалом и своими размышлениями.

Вольтер и Дидро жили в XVIII веке, а позднее сюда, в кафе «Вольтер», приходили французские поэты Поль Верлен и Стефан Малларме. Что делали? Конечно, пили, особенно Верлен, он вообще, по выражению Ренара, был похож на спившегося бога. Верлен – большой любитель вина и женщин. «Я не люблю тебя одетой», – признавался он. А еще он писал:

Не надо ни добра, ни злости,
Мне дорог цвет слоновой кости
На коже ало-золотой.
Иди себе путем разврата,
Но как лилеют ароматы
От этой плоти, Боже мой!..

Парижские кофейни – это непременно запахи не только кофе и вина, но и «ароматы плоти». «И дивной шеи обаянье, и милых плеч очарованье, и волхвование колен…», – как писал все тот же поэт.

В сфере «волхвования колен» и всего прочего специалистами были два знаменитых американца – Эрнест Хемингуэй и Фрэнсис Скотг Фицджеральд, одно время жившие в Париже. У Фицджеральда, автора «Ночь нежна», были определенные трудности в интимной жизни. Его любимая женщина Зельда Сойер отмечала, что у Скотта серьезные проблемы с «размером некой части тела». Фицджеральд, переживая по этому

поводу, бросился за консультацией к своему другу Хемингуэю. Тот заверил его, что с размером у него все в порядке, и для доказательства отвел Фицджеральда в Лувр, к античным статуям. А после Лувра свел приятеля с проституткой Лотти, та мгновенно поняла, в чем суть, и сказала. «Дело не в размере, дело – в технике любовного акта».

Технику любви Хемингуэй преподавал Фицджеральду именно в кафе «Вольтер», используя для наглядности сигару и пепельницу. В отличие от своего друга Эрнест Хемингуэй был большой дока в вопросах общения с женщинами. «Папа Хэм» был четыре раза женат, сумел обольстить двух итальянских графинь, одну греческую принцессу и имел целый гарем негритянок. Хотя, конечно, и у маэстро случались проколы. Его третья жена Марта Джеллхорн считала, что у Хемингуэя лучше получается за письменным столом, чем в постели. Так или иначе, вот подходящая тема для беседы в кафе «Вольтер».

Но если «Вольтер» уже вам надоел и вы жаждете разнообразия, тогда махнем в «Дё маго» («Les Deux Magots») – еще одно прибежище литераторов и интеллектуалов. Когда-то в нем сиживал, пил и читал стихи Артюр Рембо:

И сладко в сумерках бродить мне голубых,
И ночь меня зовет, как женщина в объятья…

Раз зовет, то надо идти: какие могут быть сомненья… А еще в «Дё маго» заходил Жан-Поль Сартр. «Закажет один бокал вина – и целый день сидит, пишет, пишет!» – в некотором удивлении говорил хозяин кафе. И что писал? Свой роман «Тошнота»?..

Сартр облюбовал также кафе «Флор» на бульваре Сен-Жермен. Сюда он приходил с Симоной де Бовуар. Сидели. Пили. Писали. И бурно что-то обсуждали – кафе «Флор» стало для «отца французского экзистенциализма» и «крестной матери мирового феминизма» своеобразной штаб-квартирой. В своем романе «The Second Sex» (иногда его переводят как «Второй пол») Симона утверждала: «Ничто не родится, пока не появится женщина».

Женщин было много в жизни и Сартра, и Симоны (да, да, отчасти и лесбиянка).

– Больше всего я люблю начало… – признавался герой книги «Гостья» Симоны де Бовуар.

– Лично мне не интересен роман, который в будущем ничего не сулит, – отвечала ему героиня.

Жизнь супругов Сартра и Бовуар в реальности, как и в их книгах, была бурной и драматической и продолжалась в течение 50-ти лет. Значительная доля этого времени прошла в парижских кафе.

Ах, эти замечательные кафешки с их ароматом и шармом… Сидя за столиком, есть что вспомнить и о чем поразмыслить. Немного франков. Но сколько удовольствия!..

Облака над кладбищем

Посещение кладбищ – увы, часть туристических программ. В Москве приезжие гости, в основном из разных частей России, толпой ходят по Ваганькову. Высоцкий, Миронов, Есенин… Ходят, крутят головой по сторонам, жуя жвачку и весело переговариваясь… В Париже русских туристов везут за 30 км по южной автостраде № 6 на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Там наши ходят благоговейно и тихо, подавленные созвездием имен знаменитых людей, умерших вдали от родины.

Об истории Сент-Женевьев-де-Буа в прессе написано немало, поэтому не хочу повторяться, отмечу лишь мать-основательницу княгиню Веру Кирилловну Мещерскую (1876-1949), именно она основала под Парижем дом престарелых для русских эмигрантов. Здесь упокоение от земных тягот нашла и она сама.

Маленькая церковь Успения Божией Матери (освящена 14 октября 1939 года). Густая череда могил, плит и памятников (земля дорога, и поэтому останки покоятся близко друг от друга, почти как в строю). Никаких оград и загородок. Деревьев не так много. Общее открытое пространство печали и скорби.