Страсти по «Спартаку»

Молодняк и определял высоту всех пролетающих целей, как учил Хатамов, — примерно восемьсот метров, ноль восемь.

Взводный был лабас по фамилии Учкуронис — Урка и есть.

Как-то заступили мы с ним на боевое дежурство. А мне в деревню надо на танцы — позарез.

Набрался наглости и прошу отпустить.

Урка говорит:

— Найдешь десять белых грибов — отпущу.

А хули делать? Нашел!!! Боровики как будто сами повылазили из-под сосен.

И пешкодралом в деревню на танцы-шманцы. Местные уже хорошо меня знали и даже обещали показать футбол. У них «Кулибин-самоделкин» сделал антенну из проволоки, и та ловила Польшу.

До танцев еще было время, и пошли мы к одному парню, который имел символическое погонялово — Холик. Их было два брата, как чешские хоккеисты братья Холики.

Только другой в это время мотал срок по хулиганке. Пырнул кого-то ножом на танцах, это тут было как высморкаться.

Как раз шел финал чемпионата Европы в Белграде. Приготовился смотреть игру Чехословакия — ФРГ, тут эта самая антенна — был очень сильный ветер — как ебанется!

И конечно, хуйнула по башке местного маргинала. Пришлось его отпаивать двойной дозой самогона. Но и нам хватило.

Включили радио, у кого-то был модный в то время радиоприемник ВЭФ. Маслаченко ведет прямой эфир. До пробития пенальти я так нахуярился, что не мог понять, кто кому бьет решающий удар — не то Паненка Майеру, не то наоборот.

Правильный счет узнал только на гражданке.

Но это еще не все! На танцы я все-таки попал.

Наряд у меня был что надо — расшитая «парадка» и портупея, спизженная у прапора-завскладом. Танцую себе с девчонкой — культур-мультур, вдруг подбегает ее брат, с ножом и перекошенным ебалом.

Да как заорёт на весь клуб (аж Стас Намин на фонограмме поперхнулся! «…мы больше не глядим… глядим… глядим… глядим…»):

— Ты!!! Прапорщик, у меня сестренка — школьница. Ты сунул-вынул и бежать, а нам жить!

Насилу его оттащили… А ночью пьяный Холик привез меня на мотоцикле прямо в часть.

Урка мирно сопел у телефона. Я переоделся и сел кемарить рядом…

Историю про портупею и как меня приняли за «куска», узнали в роте. С тех пор, до самого дембеля, ко мне прилипла кличка Прапорщик.

Летом мы накосили сена и продали его в колхоз, на эти деньги замполит разрешил купить гитары и ударник, и мы организовали ВИА «Солдаты». Меня назначили руководителем, как закоперщика.

То, что ни слуха, ни голоса — не ебет, зато мог мал-мала на гитаре бренчать.

Остальные ребята имели музыкальное образование, и команда у нас получилась неплохая.

После репетиций и спевок замполит и ротный договорились в деревне, и мы поехали играть в клуб на танцы.

На разводе ротный сказал:

— Не допущу, чтобы распиздяи и размундяи всякого рода подрывали воинскую дисциплину в подразделении. И тем более в деревне.

Как в воду смотрел…

Афиши!

ВИА «Солдаты», народу — до хуя и больше, со всех окрестных деревень.

Клуб трещит по швам.

Начинаем.

Местные передовицы и ударницы норовят оторвать член вместе с «парадкой».

Я больше руковожу из зала и танцую.

Иногда, в перерывах между стаканами, которые наливает Холик и компания, пытаюсь петь — ведь я был солист-вокалист — и подыгрывать на бубне.

Когда планка уже окончательно упала — дембеля стали орать, прямо из зала:

— Давай нашу, дембельскую!!!

— Андрюха-Прапорщик, давай, бля!!!

И я запел:

Чемоданы в руках нелегки,
Не спешат, не спешат «старики».
И куда ни взгляни в эти будние дни…

В общем, кто служил, тот знает.

Вдруг замполит как заорет из зала:

— Прекратить блатные, понимаешь!!!

А ротный чуть не за «макаров» хватается…

По правде говоря, они оба уже тоже были в хорошей кондиции.

К тому времени зоотехник тоже вылечился, они помирились с замполитом и как молочные братья, вместе с батяней-ротным, распивали семидесятиградусную чачу, которую зоотехнику надысь прислали из «Зверляндии».

Это было наше первое и последнее выступление, утром меня отправили на гарнизонную гауптвахту.

Там я оказался в одной камере с бывшим защитником «Пахтакора» Степановым.

Вспоминали с ним матч против «Спартака» и как его возил Володя Редин. Каким образом он попал в армию, а тем более на губу — Степанов умолчал.

Когда я демобилизовался, «Спартак» уже успел вернуться в Высшую лигу.

Два сезона прошли без меня…

День Победы

9 мая 1981 года в «Лужниках» — финал Кубка: «Спартак» — СКА Ростов-на-Дону.

Сидим с Герой Патлатым по самому центру. «Спартак» постоянно атакует, но мяч упорно не идет в ворота.

Федя Черенков упускает отличный момент, но все же ближе к концу первого тайма в штрафной падает Гаврилов, и судья Ступар из Ивано-Франковска показывает на точку.

Судья этот был еще тот фрукт: через год, на чемпионате мира в Испании, он судил матч Франция — Кувейт. В середине второго тайма Франция забивает четвертый гол. Кувейт не согласен, якобы было вне игры.

Но тут на поле выскочил брат эмира Кувейта шейх Ябер аль-Ахмад аль-Сабах, наехал на Ступара по полной программе, и тот с перепугу отменил гол.

А свою сборную шейх чуть не пинками загнал в раздевалку.