Страсти по Веласкесу

– Он был замечательным человеком! Добрым, отзывчивым, открытым. Ему подобные глупости даже в голову прийти не могли, – запальчиво сказала она.

– А кому могли? Кто же ввел эту жесткую цензуру?

Нина молчала.

– Елена Анатольевна! – продолжала напирать я. – Больше некому, ведь это она теперь заправляет фирмой? Да?

Нина кивнула.

– Почему она запретила обсуждать эту тему? Чего опасается? Боится, что в разговоре ненароком всплывет что-то опасное для нее?

– Да вы что! – испуганно охнула Нина. – Придет же такое в голову! Дело вовсе не в этом.

– А в чем же тогда?

– Просто я нее характер такой… Закрытый. Не любит, когда о ней говорят, из всякого пустяка делает тайну. Это никак не связано с гибелью патрона, она всегда была такой.

Разговор обещал стать интересным, и я предложила:

– Нина, давайте я отвезу вас домой, а по дороге спокойно поговорим.

– Нет, не нужно. Если на работе узнают, что я с вами разговаривала, вышибут в тот же миг.

– Откуда узнают? Вы же не скажете, я тоже буду молчать.

– Но вы же журналистка! Напишите статью, ее опубликуют…

– Пока я только собираю материал. До публикации еще далеко. И потом… Вы же сами только что сказали, что никаких секретов нет. А раз так, то бояться нечего! Вы просто введете меня в курс дела: кто есть кто в вашей компании. В конце концов, все это я могу узнать и у других людей. Просто времени уйдет больше.

– Ну… хорошо, – неуверенно сказала она. – Спрашивайте, только имейте в виду, я действительно не знаю ничего интересного.

– Расскажите, что знаете. Вот, например, ваш патрон, господин Фризен…

– Он был необыкновенным! Умным, добрым, талантливым!

– И богатым.

Замечание Нине не понравилось, и она сердито огрызнулась:

– Богатым! Ну и что? Свое богатство он заработал сам, причем честным путем. Начинал с малого, с небольшой фирмы, в которой работал он и еще трое молодых ребят.

– Торговали?

– Компьютеры ремонтировали, небольшие программы писали. Это сейчас у нас огромный штат, и сотрудничаем мы только с крупными компаниями и серьезными банками. А тогда, в начале перестройки, все сидели в подвале и считали каждую копейку.

– Как же ему удалось так развернуться? Повезло?

– Он работал! Работал как проклятый. С утра и до ночи. Без праздников и выходных.

– Такой блестящей карьере можно только позавидовать. У него были завистники?

– Вы удивитесь, но ему не завидовали. Он был необыкновенно светлый человек… Его любили.

– За что?

– Он был добрый и щедрый. На сотрудниках никогда не экономил. Зарплаты у нас всегда были нормальные, а уж когда он развернулся… тут уж мы зажили просто по-царски. Премии к праздникам, бесплатное питание, оплата занятий спортом, раз в год путевка в санаторий, дотации. Вот дом для сотрудников начал строить… – Нина вздохнула. – Теперь, наверное, все свернут.

– Почему?

– Елена другая… Прагматичная очень, прижимистая, над каждой копейкой трясется. Оклады всем уже урезала. Нет, она такую политику вести не будет.

– Они вместе начинали?

– Что вы! Вместе с ним начинала я! А она пришла к нам потом. В договорной отдел, рядовым сотрудником.

– И стала вице-президентом? Головокружительная карьера!

Замечание Нине не понравилось, но она промолчала. Только поджала губы.

– Ну, ничего необычного в этом нет. Она женщина красивая, против такой трудно устоять, – как ни в чем не бывало продолжала рассуждать я, и это сработало.

Нина не выдержала и презрительно фыркнула:

– При чем здесь красота? Никакой особой красоты там нет! Просто она подать себя умеет. Мол, такая энергичная, такая толковая, что и замены ей не найти.

– Мне кажется, вы ее недолюбливаете, – осторожно заметила я.

Нина дернула плечом:

– Не люблю. У нас ее никто не любит. Только это значения не имеет. Важно то, что он ее любил. Очень. Хотя не знаю, что особенного он в ней нашел.

– Никто не любит? Почему?

– А как ее можно любить? – скривилась Нина. – Она же вещь в себе. Ей никто не нужен. Вежливая, со всеми ровная, но от нее холодом веет. Ледышка.

– Но Елена вышла за Фризена замуж… значит, любила… или по расчету?

– Кто знает…

– Он оставил ради нее семью?

– Нет, с женой он расстался задолго до встречи с Еленой. Здесь-то она не виновата.

– В этом не виновата… А в чем виновата?

– Ни в чем! Это я так… обмолвилась.

– А может, она виновата в его смерти? Ей же выгодна его смерть, правда?

От этого моего предположения Нина опешила. Не меньше минуты она смотрела на меня, потом удивленно переспросила:

– Намекаете, это она его убила?!

Я пожала плечами:

– Всякое случается.

Нина усмехнулась и с нескрываемым сожалением произнесла:

– Это не Елена. Она весь тот день была на людях.

– Нина, расскажите, как прошел день, когда случилось убийство.

– Ничего необычного. Елена прибыла в офис в десять. Она всегда в это время приезжает.

– Вы уже были на месте?

– Мой рабочий день начинается на час раньше. К ее появлению я подготовила бумаги для совещания и разложила на столе в конференц-зале.

– Что за совещание?

– Плановое. С руководителями подразделений.

– Долго длилось?

– Больше двух часов.

– Потом?