Страсти по власти: от Ленина до Путина

А вот те, у кого была подлая душонка, раболепствовали перед ним, льстили ему и обманывали… К последней категории «плохих парней», как сказали бы американцы, относился и Маленков.

Итак, эта троица – Маленков, Хрущев и Берия – с конца 1940-х – начала 1950-х годов полностью изолировала Сталина и творила все, что хотела. Вероятных преемников уничтожил Маленков. Что дальше? Как мы уже говорили выше, Сталина нельзя было сместить просто так: народ этого не понял бы, для него Сталин был и царь, и Бог, и Дух Святой. «Мы так вам верили, товарищ Сталин. Как, может быть, не верили себе», – написал поэт Исаковский.

«Дело врачей»

У Сталина было одно уязвимое место – его болячки и хвори. А эти болячки лечили врачи. Что следует сделать, чтобы Вождь поскорее умер? Правильно догадались: убрать от него врачей, дискредитировав их путем чудовищной лжи, обвинив в убийствах высших лиц государства. Чтобы товарищ Сталин и в страшном сне не вздумал к ним обращаться…

Так возникло «Дело врачей-убийц». В августе 1948 года врач-кардиолог Тимашук направила начальнику Главного управления охраны (по-нынешнему – ФСО) генералу Власику письмо, в котором сообщала, что члену Политбюро А. Жданову было назначено неправильное лечение, от чего тот и умер. При снятии кардиограммы она обнаружила у него инфаркт миокарда, но «светила» медицины Лечсанупра профессор Егоров, академик Виноградов и профессор Василенко заявили, что никакого инфаркта нет, и направили пациента в санаторий на Валдай с разрешением вставать с постели, совершать длительные прогулки, ходить в кино и т. д. Чуть ли не танцевать…

Эти деятели предложили Тимашук переписать свое заключение, но она отказалась. Двадцать девятого августа 1948 года инфаркт у Жданова повторился, летальный исход наступил через день. При вскрытии оказалось, что инфаркт все же был: Тимашук оказалась права. Тогда на нее начали оказывать давление, чтобы она все-таки переписала заключение, которое можно было бы трактовать и так, и эдак. Она опять отказалась, за что ее выгнали из Лечсанупра и перевели в обычную поликлинику. Генерал Власик положил письмо Тимашук на стол Сталину и доложил, что причин подозревать кремлевских медиков нет. Поскольку он лично отвечал за подбор медперсонала, то и спрос был бы с него; вот почему он дезавуировал «сигнал» Тимашук. Сталин, ознакомившись с ним, начертал в уголке: «В архив», то есть не придал ему значения и поверил Власику.

Мало ли какие среди эскулапов разборки бывают: обиделась Тимашук за то, что ее выгнали из элитного учреждения, вот и наклепала на честных докторов. Ему бы всех врачей на уши поставить, провести тщательное расследование… Однако он этого не сделал, а ведь Жданов был его другом и вероятным преемником. Непонятное поведение Сталина можно объяснить только его болезнью. При ОНМС (остром нарушении мозгового кровообращения, то есть инсульте) еще и не такое бывает. Да, еще и провалы в памяти…

Но Тимашук не сдавалась. Не дождавшись реакции Сталина, она обратилась с этим же заявлением к Кузнецову (дважды – в 1948 и 1949 годах), который, как мы помним, курировал деятельность правоохранительных органов – МГБ и МВД. Кузнецов тоже ей ничего ответил. Так прошло 4 года. На это время о смерти Жданова забыли. Маленков получил портфели Кузнецова и Жданова, главного идеолога страны.

Вообще со смертью А. Жданова связаны некоторые странности. Он был вероятным преемником Сталина, однако открыто Вождь так его не называл. Но по тогдашней иерархии все и так знали, кто есть кто. У Жданова был даже свой кабинет на даче Сталина. Андрей Александрович прекрасно играл на пианино, а Сталин любил слушать его музицирование. По-своему они импонировали друг другу. Все совместные документы в государстве Сталин подписывал от имени Совета министров, а Жданов – от партии.