Страсти ума, или Жизнь Фрейда

Зигмунд пришел к выводу, что имеет дело с нимфоманией, начавшейся в детстве и развившейся в молодости. В ранние годы супружества красивый сильный мужчина до поры до времени удовлетворял ее. Затем наступило регрессивное развитие либидо, энергия полового стремления сместилась от мужа к самовозбуждению. Ревность, обвинения в неверности, голоса, обвиняющие мужа, – все это было сотворено ее подсознанием, чтобы преодолеть психические ограничения и дать полную свободу ее нимфомании.

Зигмунд описал это как случай необычной паранойи, которую нельзя излечить с помощью психотерапии, поскольку мания имела тенденцию распространяться на все новые зоны ума и становилась постоянной.

Пациент, явившийся в полдень, также озадачил; это был одержимый желанием умереть молодой человек, рассказавший об эпизоде, случившемся, когда ему было шесть лет.

– Случай… Я спал в одной постели с мамой… злоупотребил возможностью… ввел палец в… когда она спала…

Зигмунд никак не мог увязать навязчивую мысль молодого человека о смерти с этим инцидентом; другие проявления вины не были достаточно сильными, чтобы внушить желание самоубийства. Молодой человек рассказывал о сновидении:

– Я дважды посещал дом, в котором бывал до этого. Что это могло бы означать, профессор? При чем тут исполнение желания?

– Подумаем в плане символов. В каком символическом доме вы побывали дважды до сновидения, выражающего желание вернуться туда?

Молодой человек уставился на него с ужасом в глазах.

– Да, матка вашей матери, где вы провели девять месяцев до рождения и куда вас потянуло на шестом году. Ваша навязчивая мысль связана не со смертью, а с рождением, с желанием вернуться в матку матери… различными путями. Теперь, когда мы уяснили проблему, давайте посмотрим, можем ли мы вывести вас на прямую дорогу – к желанию попасть в матку любимой. У взрослых мать заменяют возлюбленная или жена. Тогда исчезнет навязчивая мысль о смерти, вы начнете думать о созидании жизни.

Хотя он вел семинар и по субботам вечером читал факультативные лекции двадцати восьми студентам, его связи с университетом оставались строго почетными. Ни Вагнер–Яурег, ни советник, отвечавший за неврологию, не приглашали профессора Фрейда читать студентам обязательный курс. Не интересовалась этим курсом и никакая другая клиническая школа, за исключением Бургхёльцли – госпиталя и санатория при Цюрихском университете. Там Зигмунд Фрейд быстро нашел поддержку в лице доктора Блейлера, который четырнадцать лет назад, в 1892 году, написал положительный отзыв о работе «Об афазии», похвалив Зигмунда за то, что он первым ввел в афазию психологический фактор. Даже Йозеф Брейер, которому Зигмунд посвятил книгу, разошелся с ним именно в этом вопросе. Зигмунд посылал Блейлеру свои книги по мере их выхода в свет, и профессор Блейлер стал сторонником психоанализа, применяя его в ограниченных пределах к пациентам с преждевременным слабоумием, и, что более важно, преподавал психоанализ своим студентам. Теория Фрейда высоко ценилась в Цюрихе.

Благоприятная обстановка в Швейцарии способствовала появлению психиатра доктора Карла Юнга, сына швейцарского пастора, а теперь главного ассистента Блейлера. Доктор Юнг прочитал «Толкование сновидений» и стал новообращенным. Еще в 1906 году Юнг послал Зигмунду экземпляр своей новой книги «Исследования в области словесной ассоциации», положившей начало психологическим исследованиям в Цюрихе. Юнг посвятил свой очерк «Психоанализ и опыт словесной ассоциации» доктору Зигмунду Фрейду. Так началась переписка между ними, обмен идеями и знаниями. Карл Юнг взял на себя роль защитника исследований Зигмунда.

На конгрессе неврологов и психиатров в Баден–Бадене в мае профессор Густав Ашаффенбург посвятил свое выступление нападкам на недавнюю публикацию Зигмунда «Фрагмент анализа истерии», описывавшую случай Доры.

Профессор Ашаффенбург декларативно заявил на конгрессе:

– Метод Фрейда ошибочен в большинстве случаев, сомнителен во многих и вообще излишен.

Карл Юнг немедля написал Ашаффенбургу ответ, который был опубликован в мюнхенском «Медицинском еженедельнике», в том же журнале, что и выпад Ашаф–фенбурга. Это была первая открытая, публичная защита Зигмунда Фрейда. Юнг подчеркивал, что критика Ашаф–фенбурга «касалась исключительно роли, которую, согласно Фрейду, играет сексуальность в формировании психоневрозов». Утверждавшееся им относится не к широкому диапазону психологии Фрейда, а именно к психологии сновидений, остроумия и нарушения обычного мышления… Он высоко отозвался о достижениях Зигмунда, которые способен отрицать лишь тот, кто не удосужился проверить экспериментально «процесс мышления Фрейда».

«Я говорю «достижения», – продолжал Юнг, – хотя это не означает, что подписываюсь безоговорочно под всеми теориями Фрейда. Но это – достижение, и притом немалое, в выдвижении оригинальных проблем».