Страсти в сентябре

— Что ты делал для этого? — спросил Барсуков, внимательно глядя на водителя. — Подарки дорогие, путешествия?

— Да просто нормальные отношения у меня с парнем. Знаете, самому приятно, когда ребенок доволен. Какие там подарки? Мы все делаем вместе, вот и сроднились…

— Понял. Ну что, поехали, Саша. Пансион на Можайском шоссе, заберем дочку… Слушай, что это за гнусное слово — «падчерица»? Слышать его не могу!

— Борис Евгеньевич, станете своим для девчонки, мигом забудете это слово. И она никогда не вспомнит о нем.

— Да? Ладно, Саша, поехали, посмотрим, что из этого получится.

Они вышли из дома, сели в черный «мерседес». Барсуков твердо решил забрал дочь Валентины из пансиона, найти общий язык с шестилетней девочкой, но совершенно не знал, как это сделать. Он и с сыном своим виделся мало, определяя его то в дорогие пансионы, а теперь в лондонский колледж. А тут чужая, по сути, девчонка, и как с ней вести себя, что говорить?

Особых проблем в пансионе не возникло, девочка носила его фамилию, и, хотя Барсуков ни разу не навестил Светлану в пансионе, сотрудники знали, чья это дочка и кто такой Борис Барсуков. Мог бы и паспорт не предъявлять, но он предъявил, и вскоре из двери в вестибюль двухэтажного здания (похоже, раньше здесь был детский сад) вышла серьезная девочка с длинными льняными волосами. Она с удивлением уставилась на отчима, не понимая, почему именно он приехал сегодня к ней.

— А где мама? — спросила она.

— Привет, Света, поехали, дома все объясню.

— Мама… у нее все в порядке?

— Лучше и быть не может. Поехали домой, Света.

— Ладно…

Всю дорогу она молчала. Барсуков отпустил Сашу, все еще не понимая, как вести себя с этой чересчур серьезной девчушкой. Они вошли в квартиру, он помог девочке снять пальто, сапожки.

— Борис Евгеньевич, а где моя мама? — спросила Светлана.

— Света… она уехала к своим родителям, но ты можешь называть меня просто Борей. Я хоть и не родной твой отец, но все же отец, как ни крути… Не родной, да, какой-то все же отец. Или как?

— А почему вы не поехали с мамой к бабушке и дедушке в Левобережную, Борис Евгеньевич?

— У меня дела были неотложные… Света, ты можешь называть меня просто Борис? Хочешь, поедем сейчас в «Стар гэлакси», там…

— Нет, не хочу.

— Ладно, ты иди пока в детскую, а потом поедем обедать.

Пожимая плечами, он пошел в свой кабинет, девочка последовала за ним, остановилась, глядя на пятно виски у дверцы гардероба со вмятиной, разбитый монитор на столе. Кое-что Барсуков убрал, но не все, следы его ночной истерики явственно виднелись в кабинете.

— Света? — сказал он, обернувшись. Хотел было строго добавить, что входить без разрешения в его кабинет не следует, но сдержал себя. — Ты… наверное, голодна? Я позвоню Саше, и мы поедем в любой ресторан, какой ты выберешь.

— Спасибо, я не голодна.

Барсуков совсем растерялся. Ему нужно подружиться с ребенком, а в душе только раздражение нарастает. Если она и дальше будет говорить «нет», «не хочу» — что делать? Не отвозить же обратно в пансион?

— А может, махнем куда-нибудь? В Сочи на пару дней, там тепло, пальмы… — неуверенно предложил он.

— Боря, в твоей квартире беспорядок, осколки стекла, нужно убрать и все пропылесосить, — сказала Светлана, внимательно глядя на него.

Боря?! Она так сказала, он не ослышался?! Ну умница, ну молодец девчонка! Да и сам он молодец, сдержался, ничем не выказал свое раздражение. И вот награда! Барсуков подхватил девочку на руки, расцеловал в обе щеки.

— Ты классная девчонка, Света! Давай наведем порядок. Понимаешь, в доме должна быть хозяйка, она и была, твоя мама, но уехала. Теперь осталась маленькая хозяйка — ты. Руководи процессом. К черту все эти пансионы, ты теперь будешь жить дома, Света. И не говори, что это моя квартира, она и твоя, и мамина тоже. Наша, понимаешь? Наша общая квартира. У тебя еще брат есть, старший, Иван. Он сейчас учится в Лондоне, но… Я его верну в Москву, будем жить все вместе.

Он опустил ее на ковер, сам сел на него у ног девочки.

Она внимательно смотрела на него огромными синими глазами. Похожа на мать, на Валю…

— Ладно, Боря, — сказала девочка. — Давай пылесос, будем убираться тут.

— Свет, понимаешь, я все работал, деньги зарабатывал, думал, что дети мешают, отвлекают… Я был дураком.

— Конечно, был дураком. А где у тебя пылесос?

Барсукову проще было позвонить домработнице, чтобы пришла и убралась в квартире, но слова водителя о том, что нужно все делать вместе с ребенком, не позволяли взять трубку телефона.

— Пылесос? Где-то есть, но вот где… — Барсуков вскочил на ноги, огляделся, пытаясь понять, где в его квартире находится пылесос. В кабинете его точно не было, в спальне тоже, да и в гостиной. И в комнатах детей… А действительно, где у него пылесос? — Я сейчас посмотрю… Может, на антресолях?

Светлана сочувственно усмехнулась:

— Ты такой глупый, Боря. Он в темной комнате, принеси, а я пока что уберу твою постель. Нехорошо оставлять на диване подушку и одеяло.