Страсти Земные

На меня навалилась злость, страх, боль в руке. К этому примешивалось похмелье. Я сидел в травмпункте и сквозь зубы матерился на медсестру, делающую мне перевязку. Майка присохла к ранам и, хоть и размоченная фурациллином, отдиралась с болью.

— Потерпите, больной, тряпка отмокла. Чего же вы сразу не приехали? Ужас, укусы страшные. Владимир Павлович, я сняла повязку!

Посмотрел на руку, и мне стало плохо. Голые кости, как у скелета и они зловеще шевелились, так и норовя вцепиться мне в глотку. Страх пронзил с макушки до ногтей на ногах. Передо мной стоял ночной колдун. Его длинные волосы шевелились сами по себе. Точно, это змеи. Вон, каждая пасть разевает и с зубов яд капает. Я не могу пошевелиться. Колдун смотрит прямо в душу.

— Я могу заставить твою руку задушить тебя, — зловеще захохотал. Кровь, казалось, застыла. Мне стало очень холодно, — но я не стану этого делать, помучайся. Любопытно посмотреть, как ты проживешь с такой рукой.

Моя рука, точнее принадлежащая мне рука скелета, поднялась к самому лицу и показала мне фигу.

К колдуну подошла ослепительно красивая Зинка, обняла его и поцеловала взасос:

— Убей ты эту падаль, дорогой, — сказала она капризно, — я так хочу! — топнула ножкой.

Колдуна сменил доктор. Владимир Павлович, старый знакомый. Он не раз меня лечил после неудачных разборок. Он жил за мой счет, да и остальная братва не скупилась.

— Вячеслав Игоревич, я вам сколько раз говорил осторожней надо быть с бойцовыми собаками.

«А то я не знаю, как с ними обращаться! Умник хренов. Лепи, лепила!», думалось с раздражением, «тебе бы с колдуном повстречаться».

— Они привитые от бешенства?

— Разумеется, — бросил сквозь зубы. Как он меня раздражает!

Краем глаза заметил свою руку. Раны как раны и не такие видел. Врач их обработал и позвал медсестру.

Спрятался колдунишка, сволочь. Где он может быть?

— Любаша, перевязку с гипертоническим. Придется, Вячеслав Игоревич, на уколы походить. Антибиотики надо проставить, раны грязные, тем более укушенные — значит инфицированные. Как бы заражение не пошло.

— А колеса нельзя попить?

— Можно, только у них эффективность меньше.

— Я попью.

— Хорошо, я выпишу рецепт. Любаша, после повязки поставь анатоксин.

— Сделаю, Владимир Павлович.

— Что это еще за антитиксин, — не нравится мне сегодня этот лепила.

— Противостолбнячная прививка, под лопатку. Это совсем не больно.

«Ага, рассказывай сказки! В военкомате ставили, два дня болело».

Любаша занялась рукой, и я снова увидел Зинку. Она со зловещей улыбкой медленно поднимала молоток, намереваясь опустить его на мою скелетную руку. Я опять не могу пошевелиться, даже взгляд не могу отвести. Хрясь! Кости пальцев разлетелись вдребезги. Боль ужасная! Я заорал во все горло.

— Потерпите, больной, — сказала Зинка голосом Любаши с той же зловещей ухмылкой.

Убью гадину! Вырвусь отсюда и убью её вместе с колдунишкой! Любовничка себе нашла, падла!? Он, гандон, моего любимого Тотошу забрал. Ничего, еще стволы есть. Вы у меня дождетесь, л ю б о в н и ч к и. И Тотошку верну, никаких денег на месть не пожалею. Паровоза подключу — плевать на все! Хоть и с такой рукой, но поживу еще. Гады!

А душу меж тем заполнял страх. Дикий, панический, неуправляемый.

— Придется походить на перевязки, а дома солевым раствором повязку поливайте, что бы она всегда была влажной. Две чайные ложки соли на стакан воды, — передо мной стоял докторишка с притворно — заботливым лицом. Тоже сволочь редкостная.

Я ехал домой и из-за каждого угла показывались хохочущие колдун с Зинкой. Она показывала на меня, а колдун грозил мне своим огромным узловатым указательным пальцем с огромным когтем. Специально дразнили меня, целовались в открытую, а потом колдун начал раздевать мою жену. Обида и злость от бессилия захлестнули с новой силой. Моя правая, «скелетная» рука так и тянула въехать в ближайший фонарный столб.

«Не дождетесь! Я вам устрою, суки!»

Я рывком оказался в домике хоббита. Дышал тяжело, спина в холодном липком поту.

— С тобой все в порядке? — рядом на корточках сидела Фиона — бизнесвумен, — я выдернула тебя из инфосети, слишком полное слияние. Я такого не ожидала.

— Как с эльфом, в натуре! Э-нет, с меня хватит. Сама пересказывай или реалистичность убери.

— Не могу! Я всего лишь стихия разума, даже не стихия, а её отражение в тебе. У меня нет ничего своего.

— Но ты так здорово обо всем рассказываешь!

— Кроме ноосферы. Я знаю о ней многое и все исключительно теоретически — логически. Ты — мой интерфейс для работы в этой сети и, похоже, мы подхватили вирус в разбитой ноосфере Эгнора. Того самого эльфа.

— Так что мне делать? Я с ума схожу!?