Страстная Лилит

Лилит не обращала внимания на неодобрительные взгляды, вызываемые ее присутствием. Она не видела ни хрусталя, ни столового серебра, ни изящного букета в центре стола; она видела только Фрита Дейнсборо – красивого, добродушного и невероятно самоуверенного; и она вдруг почувствовала к Аманде зависть более острую, чем она чувствовала в прежнее время, до прихода в дом и до того, как Аманда стала ее подругой.

– Убирайся на кухню, – прошипел Стрит, и Лилит ушла.

Мистер Дейнсборо сказал, что пудинг очень вкусный, и прибавил, что не помнит, когда он пробовал такой, разве что это было тогда, когда он последний раз обедал у Леев.

Разговор стал общим, и хотя мужчины вернулись к политике, Фрит к ним не присоединился, а начал говорить с Амандой, спросив, что она делала днем. Аманда отвечала робко, волнуясь, не будет ли ее отец ею недоволен за то, что она разговаривает когда он говорит; а она была вынуждена отвечать Фриту. Но тут в их разговор вступили ее мать и мисс Робинсон, и она почувствовала облегчение.

В конце концов Лаура дала понять, что мужчин следует оставить за столом, и дамы поднялись.

– Фрит немного придирчив, – сказала Лаура, когда они вошли в гостиную. – Я думаю, дело в возрасте.

– Возможно, ему не хватает матери, – предположила мисс Робинсон.

– Я предполагаю, что тут играет роль его колледж. Молодые люди... они уезжают из дому и чувствуют себя взрослыми. Должно быть, у них свои представления обо всем.

– Молодые всегда будут высказывать свои идеи, – сказала мисс Робинсон.

– Боюсь, что мистер Лей несколько строг с ним. Я предполагаю, Аманда, что ты согласна со всем, что он говорит.

В голосе Лауры и во взгляде, который она бросила на дочь, сквозило лукавство, объяснившее мисс Робинсон значение присутствия Аманды на званом обеде.

Мисс Робинсон, несмотря на свой, как она думала, явный успех у мистера Дейнсборо, почувствовала неудержимый страх. Значит, они уже думают о замужестве Аманды! Но ведь ей только пятнадцать. Мисс Робинсон поняла. Отчаявшись заиметь сына, они хотят внука, Фрит Дейнсборо вполне подходящая пара. Семья Дейнсборо богата. Если Фрит станет священником и получит приход отца, он с женой смог бы жить по соседству, а его дети могли бы расти под сенью поместья Леев. У мисс Робинсон начали дрожать колени – эта глупая привычка появилась у них в последнее время. В этот момент они задрожали потому, что она поняла, что ее дни в качестве гувернантки Аманды сочтены.

Аманда сказала, что она многого не знает, поэтому не может ответить, согласна ли она с Фритом; но если отмена законов о торговле зерном действительно означает, что у бедных будет больше еды, то она уверена, что Пиль... и Фрит правы.

– Не говори так своему отцу, – со смехом сказала миссис Лей.

Мисс Робинсон молчала, и Аманда заметила хорошо знакомое выражение страха на ее лице.

Позднее, в гостиной, Фрит спросил Аманду:

– Обычно вы раньше ложитесь спать, не так ли?

– Много раньше.

– Вы устали?

– Нет. Хотя я и ложусь раньше, но редко засыпаю к этому часу.

– Вы все еще выглядите девочкой. Ни это голубое платье, ни новая прическа вас не изменили.

– Да. Думаю, не изменили.

– Надеюсь, я не обидел вашего отца. Как вы полагаете? Она молчала, а он рассмеялся громко и заразительно, как смеялся и его отец.

– Ну ладно, теперь уж ничего не поделать, верно? Старшее поколение абсолютно уверено, что это они повзрослели к шестнадцати, а мы настолько умственно отсталые, что до старости останемся шестилетними.

– Они так думают?

– Да. Не позволяйте им изводить вас, Аманда. Отстаивайте свои права. Именно это я и собираюсь делать. Открыть вам тайну? – Он наклонился в ее сторону, глаза его блестели. – За нами наблюдают, имейте в виду. Забавно, когда делаешь вид, что болтаешь о пустяках, а говоришь об очень серьезных вещах. Послушайте, Аманда. Я определенно не собираюсь быть священником.

– Они вас заставят, не сомневайтесь.

– Заставят меня?! Они не смогут. Можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить. Слышали об этом, мисс Аманда?

– Да, конечно.

– И это правда.

– Можно загнать лошадь в воду.

– Это не заставит ее пить.

– Можно не давать ей пить, пока ее не одолеет жажда, тогда она кинется пить.

– Вы – философ, Аманда. Такие аналогии не работают. Я не лошадь, а церковь не пруд. Говорю вам определенно: я никогда не стану священником. А вот еще один секрет. Я начал заниматься врачебной деятельностью. Тетке я уже сказал. Поэтому она и не смогла прийти сегодня. Она убита горем, разочарована и так далее. Сегодня вечером я скажу отцу.

– Ах, Фрит, это замечательно. Вас никто не сможет остановить. Тем не менее они никогда не поймут, почему вы предпочли профессию врача, а не священника.

– Должны будут, в конце концов. Это так просто. Меня больше интересуют тела людей, а не их души.

– Это великолепная профессия, лечить больных. Я думаю, это самая великолепная профессия из всех...

На глаза ее навернулись слезы, и он посмеялся над этим.