Страстная неделя

Глаза всех были обращены на короля. Он казался очень озабоченным. Дочитав письмо, он принялся перечитывать его сначала, и на сей раз более внимательно. Все знали, что днем у его величества были сильные боли в ногах, должно быть, поэтому он так и вздыхал.

Король сообразил, что его разговор с Рикаром слышали и новости уже облетели весь стол; к тому же герцог Граммон, который был туг на ухо, громко заявил, что придется отказаться от надежды вместе с королевской гвардией сесть в Дьеппе на корабли. Уже раздавались отдельные голоса: "В конце концов надо призвать англичан и пруссаков, они живо расправятся с этим сбродом". Людовик XVIII бросил взгляд в ту сторону, откуда слышались столь бестактные речи. Там сидели лилльские жители, они ему, несомненно, преданы, но могут сболтнуть лишнее. Он не заметил, что Мортье, услышав эти неосмотрительно брошенные слова, весь почернел и закусил верхнюю губу, втянув ее в рот.

- Вы, вероятно, говорите еще на каком-нибудь языке, не только по-французски? - спросил король, повернувшись налево, к генералу Рикару.

- Я говорю по-итальянски, сир, - ответил генерал.

- По-итальянски так по-итальянски, - согласился король.

Людовик XVIII был полиглотом. Луи-Филипп понимал поитальянски, но король говорил слишком тихо со своим соседом слева, и Луи-Филипп не мог следить за их диалогом. Он был озабочен одним: как бы отделаться от короля. Предположим, они застрянут тут, в Лилле, гарнизон возмутится, и все решат, что виной этому его, герцога, происки. По правде говоря, король охотно бы уехал из Лилля, где он не чувствует себя в безопасности. Перед обедом он решил выехать в полночь в Дюнкерк. По его словам-осмотреть границу. Ладно, если ему угодно притворяться-его дело, только пусть не вздyмae вернуться обратно!

Макдональду хочется, чтобы король уехал на следующий день после назначенного на утро смотра: никак он не может отрешиться от мысли, что ночной отъезд смахивает на бегство. ЛуиФилипп приготовил целую кучу доводов... Надо также опровергнуть сообщение господина де Симеон, согласно которому дорога на Дюнкерк в районе Касселя не безопасна. Потому что в Касселе находится генерал Вандам, который не мог простить королю, что тот услал его из Парижа в сентябре прошлого года, через сутки по его возвращении из Сибири... Сообщение господина де Симеон поразило его величество. Это верно, генерал Вандам пользуется в Касселе поддержкой населения: ведь он тамошний уроженец и в свое время, в 1792 году, когда родина была в опасности, собрал отряд вольных стрелков Мон-Касселя-ЛуиФилипп это помнил. Как разубедить короля?

Когда встали из-за стола, король позвал всех трех маршалов, своего кузена герцога Орлеанского и, само собой разумеется, господина де Блакас д'0п, чтобы выслушать сообщения генерала Рикара. Все встали, и лица, приглашенные Людовиком, отправились в отведенную ему комнату. Макдональд-как всегда стремительный, Мортье-стянув бантиком свой и без того маленький рот, князь Ваграмский-в сильном волнении, которое он не мог скрыть. Во время обеда он не сказал ни слова, а с той минуты, как вошел генерал Рикар, не мог усидеть на месте.

- Когда же он наконец перестанет грызть ногти? - сказал Жокур Бурьену. Действительно, весь этот вечер Бертье яростно грыз ногти.