Страстная неделька

– У тебя превосходное тело, аппетитная попа. – Я вздёрнула бровь. – И не смотри на меня так. Каждый мужчина ищет в женщине своё. Моё я нашёл давно. Но вот только сейчас созрел забрать…

Возмущенно ахнула.

– Ты – моя. Полностью. У меня на тебя стоит, причём последние дни аж до зубного скрежета, и ради желаемой женщины я бы не стал убирать говно за её котом.

Рот открылся непроизвольно. Меня будто осенило.

– Так это ты Тошке дал валерьянку?

– Чтобы больше мне не подгаживал. – Игнат усмехнулся.

Хихикнула.

– Теперь понятно, чего он там носом елозил, как ненормальный. И когда успел нагадить?

– Ночью. Я вляпался. Пришлось до ванны прыгать, и тихо, чтобы тебя не разбудить.

Всё. Аут. Представив картинку дрыгающегося Шевцова с кошачьими экскрементами на ноге и Тошку, грозно наблюдающего за ним…

Люблю своего кота. Характер дрянной, конечно, но любимый.

– Рад, что тебя рассмешило мое вляпистое утро.

Я не успела ничего сказать. Нам помахали рукой, и Игнат пошёл за заказом. Да, тут самообслуживание, так сказать. Девочки за прилавком все делают, но не разносят. Мужчина принёс мне большую чашку капучино и шесть небольших сырных шариков в панировке. Сам же Шевцов взял себе зелёный чай и картошку фри.

– Мне не нравится, что ты разговариваешь с мужчинами.

– Замечу – с красивыми, накаченными, вежливыми мужчинами. – Мило улыбнулась.

– Марианна, отшлёпаю.

Закатила глаза и сделала глоток кофе.

– Ты только обещаешь. Со своей колокольни замечу, – иногда тоже нужно уступать, – твоё тело меня больше привлекает.

Мужчина широко улыбнулся.

– Только тело?

– Твои диктаторские замашки не в счёт. Это характер. А я всё же твой подчинённый… – Закинула в рот сырный шарик и застонала: – Ммммм, это просто божественно. Люблю сыр.

– А я люблю, – прошептал шеф, – наблюдать, как ты грызёшь карандаш при обдумывании очередного вопроса. Люблю слушать твой голос по телефону, пусть и испуганный, люблю, как ты пьёшь кофе, и как светятся твои глаза, когда заводишься…

– Игнат Иванович, – голос отчего-то хрипел, – ты меня пугаешь.

Мужчина загадочно улыбнулся.

– Могу я побыть немного романтиком в день помолвки?

Несмотря на то что пила кофе, в горле невероятно было сухо. То, что Игнат сказал, было, по сути, признанием в любви. И от этого немного прошибало в пот. Он только в понедельник раздавал приказы налево и направо. Перед фактом ставил, а сейчас…

– Шевцова Марианна Львовна, – причмокнул Игнат. – Звучит, правда?

Та самая девушка, с которой флиртовал шеф, подошла к нашему столику, наклонилась к мужчине и что-то прошептала.

Шевцов довольно промурлыкал и обратился ко мне:

– Может, пойдём попаримся? Потом допьём и доедим.

Залпом допила кофе, которого как раз оставалось на два глотка, и, сглотнув, кивнула. Жгучая ревность, бурлившая в крови, жаждала вылезти и надавать тумаков начальнику, который говорил красивые слова, а потом… мурчал для другой.

Все мужики двуличны или мне только такие попадаются?

М-да, Ринка, дурость – не порок.

– Я в хаммам, – буркнула я рванула в туманный мир турецкой бани.

А мужчина… Захочет – рядом сядет. А не захочет… Что ж, ещё увидимся.

[Севак Ханагян – Когда Мы с Тобой]

Игнат с довольной улыбкой наблюдал за походкой Марианны в банную зону. Немного чувствовал вину за невинное заигрывание с обслуживающей их девушкой. Мужчине требовалось понять, а есть ли с её стороны чувство собственничества. Марианна приревновала и хоть ничего не сказала, но глаза так и сверкали. Игнат минут пять посидел за столом, ожидая, пока спадёт напряжение. Шевцову не понравились её заигрывания с блондином, который явно пялился на её задницу. Да, признаться, смотреть было на что. Но только ему, как счастливому обладателю приза. Точнее, практически обладателю. Хмыкнул. Широко улыбнулся. Сейчас Игнат чувствовал себя хищником, который загоняет жертву в угол. Уйти нельзя, сдаться…

Сам себе ещё недели полторы назад признался, что нагулялся. Его больше не привлекали женщины, которые менялись каждый месяц. Ему надоело видеть малознакомые лица в своей постели, засыпать с ними, просыпаться… Вероятно, Игнат наконец-таки стал мужчиной, который может и хочет завоевать единственную важную женщину. Конечно, не без косяков, но он же человек с устоявшейся константой, характером, который формировался всю жизнь и который трудно сдерживать. Очень.