Страстная ночь в зоопарке

– Конечно, – пообещал критик, – и, обрати внимание, чем скорее ты пойдешь в «Шпикачку», тем быстрее избавишься от меня. Я по менталитету тигр, залягу в кустах и выжидаю!

– Обратись к Наде, – посоветовала я, – ей может понравиться участие в такой авантюре.

– Думай, что говоришь! Со Звонаревой в Бургштайне здороваются даже кошки, ты забыла, что ее лицо постоянно мелькает в прессе? – возмутился критик.

– Тогда Зина, – вздохнула я, – младшая сестра тише воды, ниже травы.

– Переваренная петрушка, – возразил Нуди, – свисает с вилки тряпочкой. Нельзя посоветовать менее подходящую особу на роль моей помощницы, чем Зинаида. И она категорически не похожа на девушку, которая нуждается в средствах и поэтому отправилась мыть тарелки. На Зине прямо написано, что она родилась с серебряной ложкой во рту, воспитывалась няньками, имеет в кошельке с десяток платиновых кредиток. А вот в твоем лице есть нечто… э… ну… э…

Нуди защелкал пальцами, пытаясь найти подходящие слова.

– Посудомоечное? – прошипела я.

– О! – обрадовался нахал. – Правильно! Именно посудомоечное! Ты создана для подобной работы.

– Все, – коротко произнесла я, – уматывай!

Но Нуди не дрогнул:

– В чем дело? Отчего столь явная агрессия?

Я встала со стула и попыталась потеснить критика к порогу.

– Тебе было бы приятно услышать, что ты имеешь вид бабы, которая выполняет грязную работу на кухне?

– Совсем нет, – признался Нуди, – мало кого из мужчин обрадует сравнение с бабой.

– Нет женщины, которой понравится услышать, что она похожа на посудомойку, – ответила я.

Нуди удивленно поднял брови:

– Но совсем недавно ты утверждала, что любой труд почетен.

Я притихла, потом неуверенно сказала:

– Да! Но возиться с грязными тарелками и иметь вид того, кто… э… э… ну, короче, все!

– Заплачу по полной, – не успокаивался Нуди.

– День-ги мне не нуж-ны, не нуж-ны! – по слогам сказала я. – День-ги не нуж-ны!

– Миллион евро? – прожурчал Нуди.

Я хотела гордо воскликнуть: «Никогда!» – но совершенно неожиданно для себя произнесла:

– Хорошо. За сумму с шестью нулями я подумаю.

Нуди весело рассмеялся:

– Ну конечно! Кто откажется от «лимона»! Только у меня его нет.

Я испытала желание взять бутылку с минеральной водой, которую кто-то заботливо поставил на стол, и опустить ее на башку критика. Понадобилось большое усилие воли, дабы сдержать порыв, зато я выпалила:

– Что за глупый прикол?

– А ты алчная, – с радостью констатировал Нуди, – меньше чем за миллиончик не хочешь помочь человеку.

– Угадал, – процедила я, – а теперь попрошу этого человека покинуть мою комнату.

– Она не твоя, – возразил Нуди, – ты в доме Ольги.

Я опять мысленно потянулась к бутылке с газировкой, еще минута, и я наподдам Нуди, вспомню детство, проведенное на улице!

– Ради чего ты могла бы пойти в «Шпикачку»? – спросил Нуди.

Я внезапно перестала злиться. Ну согласитесь, критик удивительный экземпляр, надо разговаривать с ним в его же духе:

– Алмаз «Орлов»! Принеси этот камень, и я безропотно последую на кухню уличать нечистоплотного ресторатора, – пообещала я.

– Еще варианты? – деловито поинтересовался Нуди.

Я начала методично загибать пальцы:

– «Джоконда», пирамида Хеопса, статуя Давида, казна государства Катар.

Нуди быстро пошел к двери.

– Я подумаю, – бросил он на пороге и исчез.

Я вернулась к прерванному занятию, подцепила тюбик, выдавила из него немного тонального крема, подумала, куда его лучше нанести, решила первым делом заретушировать нос, прикрыла глаза и услышала:

– Виола!

Кусочек губки выпал из пальцев.

– Отвали! – закричала я. – Поворот через плечо и шагом марш!

Мягкая рука прикоснулась к моей спине.

– Вам плохо?

До меня с запозданием дошло: голос не мужской, а женский. Я открыла глаза, обернулась и увидела Олю, лицо которой выражало неприкрытое изумление.

– Простите, пожалуйста, я испугалась, что это критик опять сюда ворвался. Не человек, а пластырь! – извинилась я.

Хозяйка всплеснула руками:

– Вы стали жертвой Нуди? Пойдемте попьем чаю.

– Извините, – смутилась я, идя за ней, – неприятно беседовать с практически незнакомым человеком в подобном тоне, но обличитель рестораторов совершенно не слышит чужих аргументов.

– Чего он хочет? – проявила любопытство Оля, усаживаясь в кресло.

– Крошечную услугу, – улыбнулась я, – просит меня поработать в ресторане «Шпикачка» посудомойкой. Сначала вел речь о неделе, но потом согласился на три дня.

– Идиот! – сердито воскликнула Ольга. – Никаких сил с ним нет. Беда в том, что, наметив жертву, Нуди не отвяжется, пока не заставит вас поступить нужным ему образом. Думаете, почему он живет в моем доме, а не в отеле?

– Полагаю, вы его пригласили, – ответила я, – он ваш автор.

– Правильно, – скривилась Оля, – дом немаленький, и я с удовольствием зову гостей, но Нуди! Он просто сваливается на голову и всех терроризирует.

– Велите его не пускать, – пожала я плечами, – пусть горничная скажет: «Хозяева никого не принимают, вот вам адрес пансиона, где можно снять номер».

Оля замялась: