Читаем Страстная суббота в тюрьме полностью

Все денежные выдачи делаются не иначе, как по общему совещанию; причем в случае разделения голосов голос г. председательствующего дает перевес. Все представления о денежных выдачах и предметах заготовления делаются не иначе, как за общим предписанием всех членов, причем несоглашающийся излагает свое особое мнение.

По окончании каждым членом приема заведываемой им части и донесения о том в комитет, все гг. члены-директора тюремного комитета приглашаются при посещении тюремного замка вносить свои замечания в особую книгу в конторе хозяйственного отделения, чтобы иметь возможность немедленно воспользоваться сделанными указаниями.

Замечания же свои по разным отраслям тюремного хозяйства г. председательствующий комиссии, заведывающей тюремным замком, передает изустно члену комиссии, в ведении которого эта отрасль находится, наблюдая за исправлением замеченного упущения или недостатка.

Обратясь затем к прямому назначению учреждения тюремных комитетов, то есть нравственному улучшению арестантов, комиссия положила:

Изыскать все средства к тому, чтобы занять арестантов работами, и к искоренению между ними праздности и вредного влияния наиболее развращенных.

С этой целью предложено осмотреть во всей подробности все помещение тюремного замка и определить, какие комнаты в оном могут быть заняты мастерскими. Предположения свои о помещении мастерских и род работ, наиболее удобных для введения в тюремном замке, представить в свое время комитету.

Сравнивая существующий тюремный замок с теми, которые устроены за границей, где арестант, находясь под постоянным надзором, занимаясь работой и лишенный возможности иметь влияние на других заключенных, значительно исправляется в моральном отношении и, возвратясь в общество с познанием какого-либо полезного ремесла, может заработать для себя честный хлеб, комиссия пришла к убеждению, что при настоящем состоянии тюремного замка города С.-Петербурга (в самой своей постройке не приспособленного к содержанию арестантов) возможны только частные улучшения, но необходимо устроить новую тюрьму в С.-Петербурге, которая могла бы послужить впоследствии образцом для других тюрем в России; комиссия решилась убедительно просить комитет ускорить предварительными соображениями по этому делу; что же касается проекта новой тюрьмы, то при рассмотрении его можно воспользоваться указаниями лиц, специально изучивших это дело за границей, именно: гг. Жебба в Лондоне, Дюкестио в Брюсселе, Дюга в Париже, Фюслина в Бадене, Варентраппа в Франкфурте-на-Майне, графа Деляса в Метри и Обонеля в Женеве — все они, без сомнения, с полной готовностью окажут комитету свое содействие.

Положено: Означенное распределение занятий между гг. директорами, заведующими тюремным замком, и изложенный в сем журнале порядок исполнения сих обязанностей утвердить с тем, чтобы комиссия руководствовалась прежними распоряжениями комитета по хозяйственной части и озаботилась составлением проекта инструкции для эконома замка. Что же касается предположения комиссии о заведении в тюремном замке работ, то ожидать по сему предмету представления комиссии, а предположение ее о заимствовании сведений при постройке новой тюрьмы от иностранных корреспондентов принять к сведению. Причем комитет положил о настоящем распределении обязанностей гг. директоров, заведующих тюремным замком, и об учреждении в замке особой книги для замечаний посещающих тюремный замок заявить всем гг. директорам выписками из сей статьи журнала.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика
Африканский дневник
Африканский дневник

«Цель этой книги дать несколько картинок из жизни и быта огромного африканского континента, которого жизнь я подслушивал из всего двух-трех пунктов; и, как мне кажется, – все же подслушал я кое-что. Пребывание в тихой арабской деревне, в Радесе мне было огромнейшим откровением, расширяющим горизонты; отсюда я мысленно путешествовал в недра Африки, в глубь столетий, слагавших ее современную жизнь; эту жизнь мы уже чувствуем, тысячи нитей связуют нас с Африкой. Будучи в 1911 году с женою в Тунисии и Египте, все время мы посвящали уразуменью картин, встававших перед нами; и, собственно говоря, эта книга не может быть названа «Путевыми заметками». Это – скорее «Африканский дневник». Вместе с тем эта книга естественно связана с другой моей книгою, изданной в России под названием «Офейра» и изданной в Берлине под названием «Путевые заметки». И тем не менее эта книга самостоятельна: тему «Африка» берет она шире, нежели «Путевые заметки». Как таковую самостоятельную книгу я предлагаю ее вниманию читателя…»

Андрей Белый , Николай Степанович Гумилев

Публицистика / Классическая проза ХX века