Страстное заклинание

Шелби ждала возможности поговорить на эту тему.

— Клей, если бы ты знал, как я сожалею…

— Мисс Лэнгстафф! Мисс Лэнгстафф!

Повернув голову, Шелби увидела на лестнице две фигуры — одну довольно коренастую, другую худую. У их ног надрывался лаем комочек белого меха. Клей вздохнул.

— Добро пожаловать в «Парк-Вью»! — нараспев сказал мужчина, напоминавший полковника из штата Кентукки времен Гражданской войны — светлый костюм, бородка, узкий галстук. — Это моя жена, Мэри-Элис.

— Как вы себя чувствуете, дорогая? — спросила мать Клея.

Она была намного стройнее мужа, ее плотно облегало шелковое платье персикового цвета, шею украшало красивое ожерелье из лунного камня. У нее были карие глаза и мелкие правильные черты лица. Шелби видела в лицах родителей отдельные черты Клея, но целиком он не был похож ни на мать, ни на отца.

Шелби и Клей выбрались из машины. Все пожимали друг другу руки, но обмен любезностями прерывался громким лаем белой болонки.

Клей повернулся в ее сторону.

— Шелби, это Ча-Ча.

Шелби нагнулась, чтобы погладить собачку, а Клей добавил:

— Ча-Ча, не кусай Шелби.

Но болонка явно его не расслышала.

— Ой! — вскрикнула Шелби.

— Ча-Ча — противная собака! — побранила болонку миссис Траск, поднимая дрожащий белый комочек на руки.

Клей взял руку Шелби, на которой четко отпечатались следы крошечных собачьих зубов, сквозь которые медленно проступала кровь.

— Она редко прокусывает кожу, — извиняющимся голосом сказал он.

— Просто она не любит чужих, — раздался над ухом Шелби размеренный голос Мейпса. Он взял сумку с вещами Шелби. — В восточное крыло, мадам?

— О нет, Мейпс, — ответила Мэри-Элис. — Помести мисс Лэнгстафф в южном крыле. Оттуда открывается лучший вид из окна. — Она поглаживала голову болонки. — Ча-Ча очень расстроило собственное поведение.

— Так значит, ты не позволишь мне наказать ее, мама? — поддразнил Мэри-Элис сын.

— Почему бы нам не пройти в южную гостиную, — вежливо вмешался Джон. Акцент выдавал его крестьянское происхождение, которое он изо всех сил пытался скрыть. Джон Траск напоминал Шелби «Парк-Вью» — массивный, дорогой, но не совсем натуральный.

Мейпс молча провел их в комнату, полную удобной хорошей мебели и уставленную цветами. Если это южная гостиная, подумала Шелби, то сколько же всего в доме гостиных, и как они ориентируются здесь без компаса? Бросающаяся в глаза роскошь только усиливала горькую иронию истории романа Дезире и Форда. Ведь когда они впервые встретились друг с другом, Форд был беден, а Дезире богата. Но по воле судьбы со временем они поменялись местами.

Усевшись поудобнее, Шелби сказала:

— Мне очень жаль, что я не могу познакомиться с вашим отцом, мистер Траск, но Клей сказал мне, что он нездоров.

Джон Траск бросил быстрый взгляд на Клея, затем уселся в кожаное кресло с подлокотниками. Клей остался стоять, облокотившись о пианино, а Мэри-Элис уселась на двухместный диванчик с Ча-Ча, который был явно не расположен к ласкам и, невзирая на благородство окружающей обстановки, поднял лапку и стал чесаться.

— Мой отец сам не свой с тех пор, как получил письмо вашей бабушки, — сказал Джон.

— Моя бабушка была сама не своя с тех пор, как узнала вашего отца, а это было шестьдесят лет назад.

— Но теперь… — начала было Мэри-Элис, но Джон махнул ей рукой, призывая к молчанию.

— Давайте будем честными, хорошо? — сказал он. — Когда-то в молодости ваша бабушка и мой папа были влюблены друг в друга. Трудно в это поверить, ведь отец был очень беден, но Клей сказал мне, что они могли встретиться на ярмарке штата. Как бы то ни было, их отношения давно прекратились, и Дезире провела свою жизнь в одиночестве, может быть, не в состоянии забыть этот неудавшийся роман.

Шелби подумала, что наконец-то ей представилась возможность поговорить на эту тему откровенно.

— Да, все так и было, — с жаром произнесла она. — И ваш отец знает всю эту историю целиком.

— Но вы можете забыть о том, чтобы пытаться что-то у него узнать, — сказал Джон, охлаждая ее пыл. — Мой отец не слишком общителен даже в лучшие периоды своей жизни. А сейчас он вообще редко с кем-либо разговаривает.

— Письма могли бы все объяснить, — вставила Мэри-Элис так быстро, что у Шелби появилось подозрение: уж не расписали ли они реплики заранее.

— Конечно, — Джон выпрямился. — Эти письма наверное расскажут нам всю историю отношений Форда и Дезире. Разумеется, ничего не может быть печальней попытки моего сына добыть их незаконным путем.

Клей неловко переминался с ноги на ногу.

— Я уже извинился, па.

— Что ж, тебе повезло, что ты сейчас не на пути в Эддивилль, — сказал Джон, намекая на место расположения самой большой тюрьмы штата.

Шелби никогда бы не подумала, что способна стать в этом вопросе на сторону Клея.

— Мистер Траск, — сказала она. — Ведь это не Клей ударил меня вчера по голове. За этими письмами охотится кто-то еще.

— Клей рассказал нам об этом, и мы были просто в шоке, — произнес Джон.

Шелби чувствовала, что он сейчас говорит искренне, но хитрый блеск в глазах Джона показывал Шелби, что в этом доме добиться правды ей будет нелегко.