Страстные сказки средневековья Книга 1. (СИ)

- Мне Гачек читал стихи итальянского поэта прошлого столетия Петрарки о его любви к одной прекрасной даме Лауре. Он даже не был с ней знаком, просто один раз увидел и влюбился на всю жизнь. Она умерла, а он все писал и писал сонеты, посвященные этой даме и своей безнадежной любви! Могу себе представить, чтобы стало бы с Петраркой, если бы Лаура вдруг стала падшей женщиной?

- Я думаю,- уклончиво заметил профессор,- что его сонеты принялись бы восхвалять не лик прекрасной дамы, а так сказать,- он смущенно хмыкнул,- другие её сокровища! А впрочем, поэты такой народ, скажу я вам, что Петрарка мог бы вполне сознательно закрыть глаза на занятия своей возлюбленной, и по-прежнему описывать её святость! Мне рассказывали, что моделей мадонн для храмов художники выбирают, в основном из дам, так называемого облегченного поведения!

- И что же, Изабо в стихах этого Франсуа тоже образец куртуазного преклонения?

Она впервые услышала, как обычно серьезный доктор настолько громко смеется - в уголках его глаз даже появились слезы.

- Нет, наш Вийон на такое не способен,- наконец, ответил он, поспешно вытирая глаза, - хотя не абы какой простак - окончил университет, и является магистром свободных искусств. Но влюбиться в какую-то один раз увиденную даму, которую даже ни разу не поцеловал, до такой глупости он не опустится. Это удел таких идеалистов, как ваш покорный слуга! А где, кстати, ваш шут?

- Хотелось бы мне и самой это знать! - Стефка с сердцем воткнула иглу в материю, но промахнулась.

Мгновение спустя де Монтрей уже зализывал ранку на её пальце, попутно целуя и все остальные.

- Он не стоит твоего гнева, дорогая! Пусть болтается среди девок!

- Да, как бы из-за его выходок нас отсюда не выгнали!

- Отсюда, нет! Отсюда уже некуда выгонять!

Тогда Стефания не обратила внимания на его слова, но потом, оставшись одна, призадумалась.

Как-то незаметно получилось, чуть ли не само собой, но она играючи преодолела расстояние, отделяющее испанскую графиню, жену могущественного гранда от нищей белошвейки, работающей за кусок хлеба и крышу над головой в низкопробном парижском борделе! Действительно, ниже упасть было, наверное, некуда, но осознавая это умом, Стефания не воспринимала происходящее, как трагедию позорного падения, наоборот, теперешнее окружение казалось спектаклем из чуждой жизни.

Вот-вот представление закончится, актеры свернут декорации и покинут зрителей, а она, кинув монетку в шляпу, пойдет домой! Вот только где сейчас её дом? Куда она может уйти? К мэтру Метье? Стефка относилась к нему с величайшей нежностью, но твердо знала, что парижский лекарь не пара пани Лукаши из Черного леса, чей древний род гордился гербами и легендами о героическом прошлом. При определенных условиях, она могла даже с ним улечься в постель, но никак не разделить судьбу!

Мысли двигались по бесконечному кругу, пока женщина не сомкнула ресницы.

Снилось ей, что она бежит по лугу, заросшему алыми маками, а рядом мчится знакомый белый барс. Она как бы играет с ним в догонялки, кружась в шутливых отступлениях и кругах по всему пространству. Но вот Стефка протянула руку, и тот прильнул к ладони умной пушистой головой.

- Странные существа, вы, женщины,- замурлыкал барс, усаживаясь рядом,- с твоей-то красотой нужно укладывать у своих ног королей, развязывать войны, а ты штопаешь прорехи в грязных юбках шлюх! Связалась с каким-то нелепым лекаришкой!

Вот ещё! Будут приснившиеся кошки оскорблять её лучших друзей!

- Тоже занятие, ничуть не хуже остальных, а у мэтра Метье золотое сердце,- возразила Стефка, заглядывая в зеленые изумрудные глаза,- хватит без толку язвить, лучше давай полетаем!

- Золотых сердец не бывает! И если ты предпочитаешь участь живущей в пыли и грязи мыши, то летать не сможешь! Это удовольствие для тех, кто стремится вверх, а не вниз!

- Глупая ты, кошка,- Стефка дерзко потрепала барса за шелковую холку,- я немного жила на свете и всего, конечно, не знаю, но я твердо уверена, что лучше штопать юбки шлюхам, чем тонуть, как в грязи в дворцовых интригах!

- Ах ты, дерзкая малышка! - опять болезненно резанул, уже ставший навязчивым кошмаром странный голос, и все закружилось многоцветным хороводом и пропало.

Стефка проснулась в холодном поту и с бешено бьющимся сердцем.

Дом уже замолчал, очевидно, угомонились даже последние самые буйные клиенты. За окном вставал ранний весенний рассвет.

И только тут она заметила какой-то предмет, лежащий около потушенного светильника. На колченогой табуретке источал тонкий приятный аромат круглый оранжевый плод в твердой пористой кожуре. Стефка никогда не видела ничего подобного. Она осторожно взяла это чудо в руки и нежно сжала - благоухание стало еще сильнее, заглушив уже привычные запахи пыли и плесени, царящие в комнате. Было в нем что-то светлое, прекрасное, дарящее надежду, что все образуется и будет хорошо!

Стефка сразу же поверила этому молчаливому обещанию, и, прижав маленькое ароматное солнце к себе, вновь заснула и спокойно проспала до утра.

КЕТРИН ПРЕЛЬ.