Страстные сказки средневековья Книга 2. (СИ)

Действительно, серую хмарь зимнего утра прорезала ярко алая, пронзительная полоса восхода. И сразу изменился мир вокруг - розовые блики оживили серые сугробы, заставив их засеребриться нежным цветом расцветающих яблонь, где-то неожиданно радостно запели птицы, и даже морозный воздух вдруг невероятно запах весной.

- Разве это не прекрасно?- скупо улыбнулся фон Валленберг, машинально похлопывая своего коня по холке,- есть ли что более величественное, чем зарождение нового дня? Новой жизни...

- Прекрасно! - с тяжелым вздохом согласилась и жадно впитывающая в себя эту красоту Стефания.

- Но там, на дне грязной и глубокой канавы не видно солнца, не видно света, там только тлен, холод и мерзость сточных ям. Вас вчера с большим трудом отмыли! Неужели вам так уж хочется закончить свою жизнь, захлебнувшись в нечистотах?

Красноречие было не чуждо барону! Гуго сумел несколькими словами вызвать у Стефки стойкое омерзение к тому, что она вчера сделала. В те времена замки строили так, что практически все нужники имели выход за крепостные стены, и наша героиня об этом прекрасно знала...., знала, но вот прочувствовала только сейчас. Итак, её вчера отмывали от всякого дерьма, а она ничего не ощущала. Да и сейчас, честно говоря, была в некотором отупении, но кое-что её заинтересовало даже в таком состоянии.

- Это единственное,- сухо спросила она,- чего я не помню?

Судя по тому, как насмешливо дернулись его губы, фон Валленберг понял её правильно

- Я бы никогда себе не позволил подобного по отношению к женщине!

Неужели? Графиня недоверчиво покосилась на собеседника.

- Я привык отвечать за свои слова,- сухо уверил он её, - вам не в чем меня упрекнуть!

Так уж и не в чем? Похоже, барон лукавил!

- Ладно, Аннет,- язвительно согласилась она,- но вот Бланка...

- Вы путаете две разные вещи - насилие и воспитание! В данном случае, белая королева понесла наказание за потакание своим бесстыдным желаниям. Я поступил подобным образом ради её же пользы!

У Стефки от злости разве, что дым из ноздрей не пошел! А фон Валленбергу хоть бы что. Он неожиданно добродушно рассмеялся.

- Теперь я спокоен, вы вернулись к жизни - щеки раскраснелись, глаза сверкают, руки сжались в кулаки! Можно возвращаться домой и приступать к завтраку!

И этот невозможный человек развернул коня к раскрытым воротам. У Стефки появилось непреодолимое желание проучить этого самоуверенного наглеца, и удалиться в противоположном направлении. Интересно, чтобы он тогда стал делать? Приказал бы засунуть её назад в зловонный ров?

Испытывать судьбу она, разумеется, не стала и её кобылка покорно процокала вовнутрь крепостных стен.

Господский дом оказался довольно большим, и, судя по обустройству помещений, построен совсем недавно. Провожая госпожу в обеденный зал, приставленный к ней паж в красно-черно-бело-желтом ми-парти, провел её по открытым к доступу господским покоям. Уютные каминные залы, густо обставленные мебелью и увешанные парчовыми драпировками и коврами. Всё новое, крепкое и даже кичащееся роскошью и богатством убранства и отделки. Была в этом удивительном доме и библиотека, и несколько малых столовых, это исключая ещё крыла, в котором располагались, по объяснению пажа, спальни остальных членов семьи и гостевые комнаты.

Было неприятно осознавать, что такой бесчестный негодяй, убийца и святотатец имеет богатый и уютный дом. Была в этом какая-то высшая несправедливость!

- Обстановка под стать королевской! - вынуждена была констатировать, кисло сморщившая нос графиня.- Да и то, редко в каком дворце найдешь столько богатства, сколько в этом трирском захолустном замке! Неужели у барона так много денег?

- Его милость - состоятельный человек,- почтительно согласился подросток,- а ещё он рачительный хозяин!

Стефания с горечью вспомнила, как скудно, на грани голода, кормили пленниц. Рачительный? Как бы ни так! Он настоящий скупердяй! Но каково же было её удивление, когда по бесконечным галереям и переходам, она добралась, наконец, до огромнейших размеров парадной залы, потолок которой исчезал на высоте почти трехэтажного дома, а по стенам проходили две галереи и располагался балкон для музыкантов. Но даже не это поразило её (огромные залы не были редкостью в рыцарский век), а то, что здесь расположилось в ожидании утренней трапезы множество народа. Ей и в голову не приходило, что Копфлебенц был настолько перенаселен.

На центральном месте залы под парчовым балдахином, на солидном возвышении стоял господский стол, позади стола красовались дрессуары - шкафы, с выставленной в них золотой и серебряной посудой для парадных и праздничных приемов. По двум сторонам зала, уровнем ниже господского возвышения, тянулись длинные столы - где на крытых сукном скамьях в ожидании своего сеньора сидели его рыцари, вперемешку с наряженными в многоцветные наряды дамами.

За их спинами тянулись шкафы-креденцы, уставленные кувшинами, бутылками и чашами с вином. Посреди зала располагались два буфета - сооружения, на которых ставились принесенные с кухни блюда, резалось мясо, находилась перемена посуды.