Страстный. Плохой. Опасный (СИ)

Опускаю глаза, оттого тяжелого взгляда, которым он меня буквально душил. Не сразу нахожу ответ. Все его вопросы второстепенные, которые даже не следует обсуждать, поэтому начинаю хмуриться. Я согласилась навстречу не для обсуждения моих поступков, а его.

— Мой брат в больнице, — мой голос звучит приглушенно.

— Я об этом отлично осведомлен, Ярослава. Каждый платит за свои ошибки по справедливости, — Максим оказывается совершенно несгибаемым и очень решительным. — Но я оказался неправ, — сглаживает он заостренный угол разговора, — мне не следовало реагировать столь резко. Но и не смог терпеть, когда он с тобой ведет такие беседы, оскорбляя этим и меня, и тебя.

— Почему ты с ним просто не поговорил, Максим? — спрашиваю я, глядя в ледяные глаза мужчины. Они обмолвились парой фраз, и Макс даже не приложил усилия выйти на контакт с моим братом.

— Тогда это была бессмысленная трата времени, — он поджимает губы, и, видно, что ему не нравится тема.

— Ты всегда решаешь проблемы кулаками своих телохранителей? — продолжаю спрашивать, замечая, как медленно опускаются его брови, сдвигаясь к переносице. — Или это разовая акция исключительно для моего родственника?

— Неужели тебе нравится, когда с тобой разговаривают в таком тоне? Он назвал тебя шлюхой. Очевидно, что копался в твоих вещах и пристыдил моими записками. Твой брат был неправ и заносчив.

— Брат — это полностью моя ответственность, и решать семейные проблемы с ним буду тоже я, а не ты, Максим, — объясняю я ему простые и понятные всем вещи. — Ты даже не хотел слушать меня. Может, ты защищал не меня, а свои принципы? — предполагаю я.

Гордеев выдерживает паузу, и я настораживаюсь, когда он беспрерывно смотрит мне в глаза, и, кажется, даже не моргая. По его скулам бегают желваки, которые говорят мне о тихой ярости.

— Хорошо. Не буду тебе лгать. Я не жалею о том, что твоего брата немного потрепали. Это будет ему уроком на будущее, что нужно вовремя закрыть свой рот и не артачиться в мою сторону, — буквально проскрежетал Максим, сжав в кулак лежащую на столе руку.

— Меня тоже выведут на улицу твои… Рыцари правосудия и побьют толпой в случае, если я повышу на тебя голос? — моментально вспыхиваю я, когда до меня доходит смысл его слов.

— Нет. С тобой я разберусь сам, — отвечает он, остро сверкнув своим недовольным взглядом. — Я знаю, что ты хочешь мне сейчас сказать, — он облокачивается на спинку тяжелого деревянного стула. — Ты мне нравишься, Ярослава, поэтому я не готов прощаться с тобой из-за нелепого случая с твоим братом… И я сделаю все, о чем ты меня попросишь. Хочешь, чтобы я принес свои глубочайшие извинения твоему брату? Я сделаю это.

— Какой резон делать то, в чем ты не будешь искренен? Это будет выглядеть как подачка. Тебе стоило думать изначально обо мне и моих чувствах, — качаю я головой, сжимая в ладони горячий стакан кофе.

— Об этом будешь знать только ты, — усмехнулся Макс. — Пусть мальчик потешит свое пошатнувшееся чувство собственного достоинства, — пожимает он плечами, для себя решая столь простой способ решения сложившейся проблемы.

Я долго смотрю на Максима, пристально, взвешивая свое решение. Не тороплюсь.

Знаю, что первым делом я увлеклась будоражащим сексом с мужчиной, о котором мечтают все женщины. Также уверена в том, что не каждый может быть таким искусным любовником, как Господин Гордеев. Не у каждого мужчины столь остроумный юмор, хорошее образование и впечатляющие амбиции, точно так же, как и не у всех есть безупречный статус в обществе.

А теперь смотрю на него еще раз, но с другой стороны. Он весьма жесток, не скрывает и не таит в своем сердце даже крохотной щепотки сожаления. Очевидно, что в момент его задетого чувства достоинства, он наплевательски отнесся к моим собственным чувствам. Я близка с братом, и Гордеев сделал больно не только ему, но и мне. Еще я не понимаю одного факта: как такой резкий человек со своими методами «воспитания» не засветился ни на фотографии, ни на видеозаписи, ни тем более в слухах. Вижу, что этот инцидент не первый по его взгляду, да и люди его положения не делают таких шумных ошибок, привлекая общее внимание.

Сомневаюсь. Не могу понять в чем мне нужно быть уверенной, чтобы определиться со своим ответом. Все-таки мы еще не сильно сблизились в любовном плане, не раскрывали душу и явно думали не головой, а телом, лаская друг друга в спальне.

Но его взгляд… Эти такие ясные глаза, в которых сейчас арктические льдины, не позволяют к нему прикоснуться и почувствовать тлеющее вожделение, как раньше. Словно мне открылась его вторая сторона, которой раньше я не замечала, или он не показывал. И этой его второй стороны я испугалась так сильно, что вряд ли смогу забыть…

Андрей слишком упрямый, он придет снова. И что тогда? Гордеев его будет калечить каждый раз? Нет. Я определенно не враг своему родному брату.