Стратагема ворона

– Сэр, – сказал Мурис. И приступил к отчету. Его ясная и лаконичная манера говорить не изменилась, и Брезан не мог не восхититься его хладнокровием. Хотя встреча записывалась, Брезан делал заметки, потому что иначе не смог бы сосредоточиться на том, что говорил Мурис.

Невозможно было избавиться от ощущения, что собравшиеся в зале офицеры излучают грусть. Но они должны были выполнять его приказы, потому что потеряли способность сопротивляться в тот самый момент, когда вошли и увидели знаки отличия верховного генерала. Кируев попыталась, но не смогла противостоять прямому приказу. В середине рассказа Муриса о первом сражении с Хафн Брезан рассеянно подумал, что было бы ужасно легко привыкнуть к тому, как люди смотрят на тебя с подобной преданностью – наверное, так и случалось с верховными генералами, а также с генералами, которые противоестественным образом накопили четыреста лет выслуги. Он уж точно не помнил ничего такого за время своей обычной карьеры.

Кел Черис обладала властью над роем, и отказалась от неё в рамках… риторического гамбита. Кто она на самом деле и что за игру затеяла?

Одно ясно: если он хочет в этом разобраться, придется вернуться к ней.

Глава двадцать четвертая

Кируев с трудом сохраняла сосредоточенность во время встречи под руководством верховного генерала Брезана: отчасти потому что она, как и все, кроме самого Брезана, знала, через что прошел рой, но ещё и благодаря подкрадывающейся смертельной усталости. Истекла едва ли четверть срока, отпущенного оговоркой Врэ Талы, а ей уже так плохо. Как же кто-то доживал до сотого дня? Общаясь с людьми, она чувствовала себя лучше. С другой стороны, сидя в конференц-зале, было слишком легко поддаться иллюзии, что она постепенно становится не более живой, чем стены, воздух и пыль, кружащаяся в лучах света.

Она встрепенулась, когда Брезан отдал приказ относительно Черис, главным образом из-за формулировки «если увидите, что Джедао бродит где-нибудь, нарушив слово и покинув каюту, пристрелите его». Интересно, что Брезан не раскрыл личность Черис – возможно, потому что история была слишком невероятной, чтобы кто-то мог в нее поверить. Потом Брезан отпустил всех и раздраженно посмотрел на Кируев. Брезан никогда не умел скрывать своих мыслей.

– Генерал, – сказал Брезан, – я хотел бы осмотреть мот, если только вы не считаете это нецелесообразным в данный момент.

Тактичный способ позволить ей отпроситься, хотя Кируев и не собиралась этого делать. Вернувшись в каюту, она бы просто погрузилась в сон, чтобы ни о чем не думать, а просто лежать грудой костей, витков и изгибов.

– Не вижу причин медлить, сэр. Уверены, что вам не нужен настоящий эскорт?

Брезан вздрогнул, как она и ожидала, но протокол надо было соблюсти.

– По-вашему, я в опасности?

– Только не со стороны Кел, – сказала Кируев. Конечно, вопрос о том, относилась ли Черис к этой категории, оставался открытым.

Брезан ничего не сказал в ответ, но наверняка подумал об участи своей анданской подруги.

– Значит, начнем с командного центра, – решил он.

Сделал два шага к двери и остановился. Не поворачиваясь лицом к Кируев, спросил:

– Почему?

Брезан ведь понимал, что не добьется результата с таким неопределенным вопросом? Одна из первых вещей, которым учили офицеров, заключалась в том, что непокорные рядовые могли запутать командира, воспользовавшись лазейками – стоило только захотеть. Кируев честно призналась:

– Я не понимаю вопроса, сэр.

Брезан обернулся – глаза его сузились, ноздри раздулись. Он искал потенциальную жертву. Но, будучи самим собой, еще не понял, что любой в рое мог стать такой жертвой, если бы верховный генерал того пожелал.

– Не догадываетесь? Я понимаю суть формационного инстинкта. Я не понимаю, каким образом вы позволили себе сделаться пешкой Черис после того, как получили свободу.

– Сэр, – проговорила Кируев, – мне кажется, вы хотите узнать, как позволили ей сделать то же самое с собой. Моя история вам уже известна. Но вот вы здесь – и вы осведомлены о том, что другая Кел, такой же «падающий ястреб», сумела вырваться на свободу и делает то, что ей в голову взбредет.

– Если бы вы пустили ей пулю в лоб, когда Командование Кел лишило Джедао звания, – проговорил Брезан, повышая голос, – нам бы не пришлось…

Он резко замолчал.

– А что, по-вашему, могло случиться со мной за время вашего отсутствия? – устало спросила Кируев. – Я человек, сэр. Люди ломаются. Иногда это происходит очень просто. Если вы разочарованы, простите. Можете принять любые дисциплинарные меры, какие сочтете нужными. Но я решила, что для меня важнее всего. – Она выдержала паузу, собирая воедино все причины, какие были; память её уже подводила. – Меня не волнует, что у Черис никогда не было шанса победить гекзархат. Я хотела умереть, зная, что кто-то верит в мир, который достаточно хорош, чтобы бороться за него.

Брезан взглянул на неё с непроницаемым лицом, потом сказал:

– Пойдемте, генерал.