Стратагема ворона

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что показывает видео – отчасти из-за боли, отчасти потому, что она не хотела такое осознавать. Мужчина в одежде цвета пыли – вроде той, в которую обрядили её, – сидел неподвижно на стуле, какой был и в её камере. Рядом был стол с бронзовым подносом. Стул говорил сам за себя. Он был из темно-зеленого, блестящего материала, с бронзовыми полосками.

Затем в кадре появилась офицер Видона. Её униформа была чуть более светлого зеленого оттенка, с бронзовым кантом и яркими пуговицами. В руке она держала инструмент, похожий на ложку, если бы у ложки были раскаленные острые края.

Дзера поняла, что сейчас будет, но слишком поздно, чтобы отвернуться. Картинка отслеживала движения ее глаз. И почему-то она не могла зажмуриться. «Ложка» мелькнула. Мужчина закричал. Его глаз был ошметком, к которому приклеилось что-то красное. С него капали кровь и жидкость, оставляя на лице мужчины вязкие полосы. Видона швырнула глаз на поднос. Поднос был для такого слишком велик. Дзера вновь догадалась, что это значит.

Видона вряд ли устроят такое с каждым из тех мвеннин, которые находились в заточении. Слишком неэффективно. Но Дзера не могла рассчитывать на быструю смерть, потому что была матерью Черис.

«Я не выдержу», – подумала она.

Она отвернулась, пытаясь сбежать от видео, хотя и знала, что это невозможно. Следующее уже запустилось там, куда упал ее взгляд. В нем была молодая женщина – возможно, ровесница Черис, хоть та и не носила никогда таких длинных волос. Дзера подумала, что её дочь бы так не съежилась.

Когда «ложка» сверкнула опять, Дзера почувствовала внезапное жжение в правом ухе. Она напряглась и задышала хрипло.

– Не реагируйте, – произнес мелодичный голосок прямо ей в ухо, когда девушка в видео закричала опять. Голос говорил на безупречном мвен-дале. Момент был также выбран безупречно, потому что Дзера все равно дернулась. – Это будет не больно. Мы пытались найти способ вас освободить, но это все, что мы можем сделать.

Ощущение жжения усилилось, а затем нахлынуло нежное тепло. Сотни вопросов теснились у нее в голове, потом исчезли. Последняя мысль, которая пришла Дзере в голову перед тем, как впрыснутые благодетелями вещества превратили окружающий мир в белый шум, оказалась про то, что теперь некому будет восстановить сад.

Глава семнадцатая

Брезан хотел бы заявить, что понятия не имеет, как они с Тсейей начали спать вместе, но он прекрасно понимал, как это произошло. Ничто в кодексе поведения Кел подобного не запрещало, а погоня за Джедао занимала достаточно времени, чтобы они оба обрадовались возможности отвлечься. Он не питал иллюзий, что кто-то из них видит в этом нечто большее.

Сейчас Тсейя сидела на краю кровати и расчесывала волосы. У неё было поразительно много нарядов. Сегодня она надела сине-серую сорочку и жилет, который казался скорее кружевным, чем материальным, и брюки более темного оттенка. Её босые ноги выглядели до странности несообразно. Если она не надевала обувь, то избегала и носков.

– Надо бы заставить тебя помочь мне с этим, – сказала Тсейя, позабавленная, заметив, что Брезан восхищен её волосами. Он ценил эстетику, если это была чья-то чужая проблема. – Бывают дни, когда они путаются, стоит мне лишний раз вздохнуть.

Брезан нашел на туалетном столике ещё один гребень, наполовину спрятанный под грудой жемчугов, и с сомнением взвесил в руке. Непонятно, из чего эта штука сделана – возможно, из дерева. А вдруг она сломается, если он попытается ею воспользоваться? Что, если это семейная реликвия?

Тсейя усмехнулась.

– Я купила его по дешевке в каком-то сувенирном магазине в городе, названия которого не помню. Мать всегда говорила, что у меня ужасный вкус. В любом случае он не укусит тебя, и я не буду плакать, если он сломается.

Он сел позади нее и начал расчесывать волосы, стараясь не дергать – этому умению он научился у своих сестер в детстве. До него доносился аромат духов Тсейи: цитрусово-сладкий, никаких роз. Он подавил желание вдохнуть поглубже.

Она довольно промурлыкала себе под нос:

– Ты, должно быть, думаешь, что все Андан ужасно ленивы.

– Нет, только ты, – сказал он. Ему потребовалось время, чтобы привыкнуть к жизни на шелкомоте. Казалось, что он должен больше времени проводить в командном центре или постоянно заниматься бумажной работой. Но Тсейя заметила, что на моте, обычно предназначенном для одного пилота, этот самый пилот не может постоянно находиться на дежурстве. «Орхидея» была автоматизирована куда сильней, чем привык Брезан.

Тсейя протянула руку и погладила его по внутренней стороне бедра. Брезан уклончиво хмыкнул, но его рука задрожала. Он продолжил расчесывать её шевелюру.

– А тебе не приходило в голову, что с париками было бы легче управиться? Ты могла бы их менять по настроению или запрограммировать один так, чтобы он менял цвет в соответствии с нарядом.

Она фыркнула.

– Я просто предложил.

Немного погодя она сказала:

– Я недостаточно тебя отвлекаю.

Брезан помолчал.

– Ты ведь сидишь ко мне спиной. С чего ты так решила?