Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2

В 1994 г. профессор Харро фон Зенгер опубликовал две книги: «Введение в правовую систему Китая» (в Германии) и в Швейцарии — монографию о международном частном и процедурном праве КНР. Административная должность декана факультета, как он признавал, дала ему возможность на практике следить за стратагемностью поведения окружающих и одновременно обсуждать эту проблему со специалистами по различным дисциплинам. После публикации двух упомянутых книг уже прославленный автор взялся за подготовку второго тома «Стратагем», который и увидел свет в 2000 г.[35] Теперь читатели, имеют возможность познакомиться с полным изданием труда фон Зенгера.

«Книга не исчерпывает слов, слова не исчерпывают мыслей», — гласит китайская пословица. Это относится и к представляемой читателю книге, автору которой есть что еще рассказать читателям о любимом предмете его научных занятий. При всей значительности вклада, который Харро фон Зенгер вносит в дело взаимопонимания представителей европейской и китайской цивилизаций, он тем не менее признает, что его монография не может во всей полноте охватить все проблемы, материалы и факты той поистине неистощимой научной и литературной сокровищницы, которая именуется Китайские Стратагемы.

* * *

Издание книги Харро фон Зенгера на русском языке имеет свои особенности. Дело в том, что наша страна имеет давнюю китаеведческую традицию, какой не располагают, скажем, не только Турция или государства Латинской Америки, но и США, где были опубликованы переводы зенгеровских «Стратагем». Наши китаеведы успели, если перефразировать известные строки Б. Окуджавы, сорок тысяч разных книжек написать. Русский читатель знаком с фундаментальными трудами академиков В. П. Васильева, В. М. Алексеева, Н. И. Конрада, С. Л. Тихвинского. В предисловии к первому изданию его книги на русском языке Харро фон Зенгер признал, что В. С. Мясников «может считаться пионером китаеведческих стратагемных исследований на Западе».[36]

В русских переводах имеется значительное число произведений китайской классической литературы. Например, широко цитируемый Харро фон Зенгером и наиболее «стратагемный» роман «Троецарствие» выдержал два издания на русском языке. В конце 90-х годов в Иркутске появилось новое русское издание романа «Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй». Более того, на рубеже XX и XXI столетий в России начала развиваться и стратагематика. Свидетельством тому является издание выполненного В. В. Малявиным перевода трактата «36 стратагем».[37] Одновременно в Петербурге появилась в переводе с английского антология трудов по военной стратегии Древнего Китая.[38] Продолжая изучать истоки стратагемности, В. В. Малявин представил читателям хрестоматию, содержащую переводы основных трактатов, лежащих в основе стратагематики.[39] Но постепенно акцент такого рода исследований начал смещаться с зенгеровской формулы «искусство жить и выживать» к парадигме «как жить и властвовать». Именно под таким названием вышла в свет любопытная книга арабиста А. А. Игнатенко.[40] За ней последовала публикация подготовленной Л. С. Васильевым своеобразной хрестоматии по восточным политическим стратагемам.[41] Год спустя появилась книга переводов древних китайских трактатов, озаглавленная «Искусство властвовать».[42] И как бы в продолжение темы была издана «Книга дворцовых интриг», содержавшая специально подобранные фрагменты из китайской литературной классики.[43] Эта тема раскрывалась и на материале других цивилизаций, в частности византийской. Здесь особо следует отметить изданные академиком Г. Г. Литавриным поучения византийского полководца XI века Кекавмена.[44] Многие его идеи близки учению Сунь-цзы, и это подчеркивает правильность универсалистского подхода к стратагемам.

Появились и некоторые издания, которые содержат положения, близкие стратагемам, они созданы как бы по мотивам стратагем, их можно расценить как попытки стратагемотворчества. К таким книгам относятся сочинение одного из представителей советских спецслужб А. И. Воеводина[45] и переведенный с английского солидный фолиант «48 законов власти» Р. Грина.[46] Автор подчеркивает, что в Италии в художественной школе Fabrica ему открылась «непреходящая актуальность Макиавелли».[47] При этом он отмечает, что источниками для его труда послужили документы, созданные «цивилизациями далекими и несопоставимыми, такими, как Древний Китай и Италия эпохи Возрождения».[48]