Стратегемы

8. Филипп отправился в поход на Амфиссу. Афиняне и фиванцы заняли ведущий к Амфиссе узкий горный проход, и он стал для македонян непреодолим. Однако Филипп обманул врагов, послав Антипатру[783] в Македонию письмо, содержавшее ложные сведения, в котором сообщал, что он будто бы отложил поход на Амфиссу и торопится во Фракию, так как узнал, что там — восстание. Везущий это письмо гонец проследовал через занятый неприятелем горный проход и был схвачен. Стратеги Харес и Проксен прочитали письмо и, поверив написанному в нем, удалили охрану горного прохода. Филипп же, заняв оставленную неприятелем местность, безопасно прошел через этот горный проход, победил повернувших обратно стратегов и овладел Амфиссой[784].

9. Филипп не меньшего достигал словами, чем сражениями. И, клянусь Зевсом, он более ценил то, чего добивался речами, нежели оружием, ибо в последнем случае он делил успех с воинами, а в первом случае успех принадлежал только ему[785].

10. Филипп приучал македонян перед сопряженными с опасностью военными предприятиями часто в полном вооружении проходить триста стадий, неся на себе одновременно шлемы, пельты, поножи, сариссы, а также сверх того провиант и всю утварь, которой они пользовались в своем повседневном обиходе[786].

11. Филипп, прибыв в Ларису[787], чтобы схватить некоторых из Алевадов[788] вне дома, притворился больным, рассчитывая арестовать их, когда они придут, дабы посетить больного. Боиск известил Алевадов о предстоящем нападении, и поэтому подобная хитрость не удалась[789].

12. Филипп обратился к сарнусийцам с просьбой позволить ему выступить в их народном собрании. Получив согласие, он приказал своим воинам явиться туда со спрятанными под мышкой ремнями. Как только Филипп поднял правую руку, якобы намереваясь произнести речь, — это был сигнал для его воинов, чтобы связать всех присутствующих. Так были связаны более десяти тысяч сарнусийцев, уведенных затем в Македонию[790].

13. Филипп, преследуемый фракийцами, приказал воинам, которые находились в арьергарде, когда трубач подаст сигнал к поспешному отступлению, защищаясь, оставаться на месте, а остальным поспешно отступать, чтобы, задержав тем самым преследующих их врагов, позволить собственным воинам оторваться от неприятеля.

14. Филипп, так как беотийцы охраняли пути, ведущие в Беотию[791], — а горное ущелье, по которому туда можно было проникнуть, было узким, — не устремился к нему, но, пребывая в поле зрения беотийцев, стал предавать огню местность и опустошать находившиеся поблизости города. Беотийцы же, бывшие не в состоянии равнодушно смотреть на опустошаемые города, отступили от горного ущелья. Так Филипп, повернув назад, прошел через него[792].

15. Филипп, приставив лестницы к крепостным стенам мефонян[793], велел подняться по ним многим участвовавшим в осаде города македонянам. Когда же они поднялись, он убрал лестницы, чтобы, не имея надежды на отступление, эти воины с большим рвением овладевали стенами[794].

16. Филипп вторгся в страну орбелийцев; она же изрезана ущельями и густо покрыта лесами. После же того как варвары стали прятаться в рощах и кустарниках, он выпустил в большом количестве охотничьих собак, которые, отыскав врагов, большинство из них переловили[795].

17. Филипп, у которого афиняне требовали назад Амфиполь[796], в то же самое время воюя и с иллирийцами, не отдал город, но оставил его свободным. Афиняне, однако, оказались довольны подобным результатом. Филипп же, после победы над иллирийцами приобретя большую силу, отнесся с пренебрежением к афинянам и вновь захватил Амфиполь[797].

18. Филипп осаждал фессалийский город Фаркедон; фаркедонийцы согласились сдать город. Но, как только наемники Филиппа вошли в него, они столкнулись там с засадой; ибо многие граждане с крыш домов и башен стали бросать в них камни и дротики. В ответ на эту засаду Филипп быстро использовал такую стратегему. Зная, что сзади город пуст, так как граждане собрались для засады в передней его части, он приказал македонянам подойти к городу с той стороны и приставить лестницы к крепостным стенам. Когда же македоняне взошли на них, фаркедонийцы, прекратив бой с наемниками, поспешили отразить воинов, захвативших стены. Но те, прежде чем фаркедонийцы успели вступить в сражение, уже овладели городом[798].

19. Филипп, желая приобрести Фессалию, сам открыто не воевал с фессалийцами, но, пока пеллинейцы воевали с фарсальцами и ферейцы — с лариссянами[799], а остальные разделились по враждующим сторонам, всегда приходил на помощь тем, кто его звал. Одерживая верх, он не изгонял побежденных, не отнимал оружия, не разрушал укреплений, но еще более усиливал распри или развязывал их, поддерживал слабых, более сильных ниспровергал, был другом представителям народа, демагогам оказывал услуги. Именно этими стратегемами, а не оружием Филипп завладел Фессалией[800].