Стратегическая нестабильность XXI века

В самом деле, современный реестр идей включает дихотомии национализма и глобализма, открытости и закрытости, "светски-прагматического" и «фанатического» типов сознания. Однако, чтобы не быть обманутым, не смешивать видимости с существом дела, необходимо с самого начала выделить основной идейно-политический конфликт эпохи. Он касается столкновения двух противоположных принципов — биологического ("естественный отбор") и социального (презумпция равного достоинства сильных и слабых), а также двух типов морали— социал-дарвинистской и солидаристской. Истинный конфликт, составляющий драму наступившего века, связан с попыткой сильных и приспособленных, овладевших современностью, монопольно присвоить себе все блага прогресса, приватизировать его в качестве "классовой собственности". А поскольку и прогресс, и современность связываются с Западом, заново доказавшим свое "решающее преимущество" победой в холодной войне, то и приватизатором новых глобальных возможностей выступает объединенный Запад. В недрах западной культуры издавна соперничают (зачастую причудливо переплетаясь) два принципа: расистский и мессианско-универсалистский. Первый ориентирует на последовательное противопоставление миру незападного большинства человечества, второй — на интеграцию последнего в обустраиваемую Западом «современность».

Драматической особенностью наступившей эпохи является неожиданное доминирование первого, расистского принципа, потеснившего классический западный гуманизм. Возможно, в этом повинна холодная война. Восток, олицетворяемый грозным СССР, впервые стал внушать не столько снисходительное презрение, сколько смертельный страх.

Этого не было со времен противостояния Греции и Персии. После того как античный Запад выиграл битву при Марафоне, он утвердился в сознании своего неоспоримого превосходства. В эпоху Просвещения этот комплекс превосходства был универсалистски сублимирован, породив идею просвещенческой миссии Запада в мире. СССР, вооружившийся тираноборческой идеей социального равенства "нищих духом", олицетворял в ХХ веке контрнаступление Востока. Вероятно, именно поэтому добившийся победы в холодной войне Запад не только отверг социальную идею как опасную, но отверг и принцип антропологического равенства. Еще совсем недавно новые либералы противопоставляли принципам "демократии равенства" принципы демократии свободы.

Сегодня уже невозможно скрыть факт нового сдвига в господствующем либеральном сознании: презумпция социального неравенства, дающая шанс наиболее инициативным, превратилась в презумпцию расового неравенства, не дающую шанса неполноценным и человеческим подвигам. Сегодняшний реванш Запада — это не только военный реванш победителей в холодной войне. Это еще и реванш белого человека, заново утверждающегося в своем расовом превосходстве и в своем праве на господство над миром. Начавшаяся после холодной мировая война — это борьба за отвоевание маленькой планеты со всеми ее дефицитными ресурсами у незападнического туземного большинства и передачу их в руки наиболее достойных — избранных. Недостойным предстоит потесниться не только в пространстве, отступив в отведенные для них резервации, но и во времени, отступив из светлого будущего, некогда обещанного всем, в проклятое прошлое, ставшее судьбой расово неполноценных и неприспособленных. Чтобы до поры до времени замаскировать этот замысел или как-то затушевать смысл новой глобальной агрессии Запада, была предложена формула "конфликта цивилизаций". Она позволяет, во-первых, скрыть, кто же является настоящим агрессором, а во-вторых, — и в этом самое главное — замаскировать социальную природу конфликта, представив его как этнорелигиозный, вызванный фатальной некоммуникабельностью разнокачественных антропологических типов.

Вот почему столь настоятельным представляется уточнение действительного характера новой дилеммы человечества. Дилемма на самом деле состоит не в выборе между глобализмом и национализмом, глобализмом и изоляционизмом — в этом ракурсе оппоненты глобалистов обречены выступать воплощением "агрессивного традиционализма", — а в выборе между социал-дарвинистским принципом, означающим отдачу планеты — и самого будущего — на откуп сильнейшим, «избранным», и солидаристско-универсалистским принципом, означающим: "планета — для всех и будущее — для всех".