Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941

На следующий день бомбардировка элеватора на станции Сейма обсуждалась на заседании бюро Горьковского обкома ВКП(б). При этом местное начальство сделало совершенно ошибочный вывод, что целью налета якобы являлся расположенный неподалеку аэродром 2-го запасного авиаполка[168]. Кроме того, никто не знал, сколько самолетов участвовало в налете, и речь шла даже о некоей группе бомбардировщиков. Первый секретарь Родионов заявил по этому поводу: «Что значит запасный полк, не имеющий порядка? Это замечательный объект для бомбежки врага. Видимо, была просто счастливая случайность, что они не разбили этот самый аэродром и не разбили самолетов. Видимо, им хорошо известно место расположения запасного полка, поэтому они и шли на него… Что значит эти пьянки и прочие явления? Это означает отсутствие всякой работы с людьми. За такое разгильдяйство, за такое состояние дисциплины, по-моему, можно только в тюрьму посадить командиров, командирам место только в тюрьме».

Сведения о бомбежке Сеймы быстро распространились по округе и дошли до областного центра. Многих людей тут же охватило чувство паники. Так, в поселке Ляхово, расположенном на южной окраине Горького, заведующая яслями Коденева заявила: «Не о чем нам теперь беспокоиться, так как не сегодня завтра нас разбомбят немцы. Сейму уже бомбят». При отправке людей на работу по строительству укреплений многие отъезжающие прощались с близкими родственниками и, плача, говорили, что «может, больше не увидимся». Такое настроение было вызвано слухом о том, что «кто работает на строительстве укреплений, их первых будут бомбить».

Между тем на самой базе, подвергшейся внезапному удару люфтваффе, долгое время пребывали в оцепенении. Среди людей, в том числе ответственных работников, царила паника, и ликвидацией последствий налета несколько дней никто не занимался. 31 октября этот вопрос даже обсуждался на заседании Дзержинского горкома ВКП(б), и было принято следующее решение: «Довести до сведения обкома ВКП(б), что территориальное управление госрезервов не оказывает базе 154 необходимой помощи в ускорении выбора зерна, сушки его и ликвидации других последствий налета фашистского самолета на базу. Особое внимание на ликвидацию последствий паники, повышению бдительности и организованности. Ускорить восстановительные работы».

Между тем, продолжая серию авиаударов по элеваторам, 23 октября немецкие самолеты разбомбили склады Государственного управления материальных резервов на улице Волочаевской в Москве. Уже вскоре в столице и соседних городах стала остро ощущаться нехватка хлеба. 27 октября секретарь МГК ВКП(б) A.C. Щербаков направил письмо Сталину, в котором сообщал: «По состоянию на 27 октября остаток муки составляет 33 тысячи тонн, что удовлетворяет потребность области на 10–11 дней, и по Москве на 8–9 дней». В связи с этим он просил ГКО разрешить снизить дневные нормы выдачи хлеба по области: рабочим с 800 до 600 г, а служащим, детям и инвалидам пока оставить норму в 400 г. В некоторых районах области предполагалось выдавать зерно вместо муки и хлеба, а также заменить сортовой помол простым[169].

А обер-лейтенанту Бётхеру вскоре пришлось снова вернуться в небо Горьковской области.

«На минуту показался его темно-зеленый силуэт»