Стратегические операции люфтваффе

В эти самые секунды работница предприятия Надежда Надёжкина, находившаяся на своем посту на крыше заводоуправления ГАЗа, тоже отчетливо видела на фоне сумеречного неба два самолета, на малой высоте приближавшиеся с запада. Девушка нервно перебирала лежавшие перед ней фотографии, пытаясь сравнить их с увеличивающимися в размерах оригиналами. Одновременно второй боец поста по телефону дрожащим голосом сообщал в штаб МПВО ГАЗа о грозящей опасности. Когда самолеты полетели уже над заводской территорией, Надёжкина еще надеялась, что, может быть, это свои, но тут ее глазам предстало пугающее зрелище. От одного из них отделились четыре бомбы, с воем устремившиеся вниз, прямо на ремонтно-механический цех. А еще через мгновение все вокруг сотряс грохот взрывов и в небо взметнулись столбы огня и дыма.

«Низкий полет самолетов, отделение бомб, их завывание и падение до сих пор живы в памяти, – вспоминала Надёжкина. – Поднялась паника, и рабочие побежали к проходной»[173].

Как потом оказалось, три 250-килограммовые бомбы попали в середину корпуса, четвертая взорвалась на улице между РМЦ и электроподстанцией монтажно-штамповального цеха. В цехе рухнули перекрытия на площади 800 квадратных метров, полностью обрушилась восточная торцевая стена. Внутри здания вышибло почти все перегородки. Одна из бомб разорвалась прямо в столовой, и все находившиеся внутри рабочие были разорваны в клочья[174].

Второй «Хейнкель» сбросил бомбы на Автозаводскую ТЭЦ. Одна взорвалась в строившейся западной части здания, полностью разрушив ее, вторая проломила крышу, но застряла в стропилах и, повиснув над котлами, не взорвалась. Это произошло из-за слишком малой высоты сброса, в результате чего полутон-ная фугаска не успела набрать соответствующую скорость.

Художник И.И. Пермовский так описывал увиденное в своем дневнике: «Все было мирно и тихо. И разговоры самые обыкновенные. Говорил радиорепродуктор… Над крышей пролетел самолет. Он летел низко. Это было слышно по гулу моторов. Потом все стихло. Мало ли их пролетает каждый день над нашей крышей. Ведь совсем рядом аэродром.

И вдруг тяжелый, глухой взрыв. Вздрогнула земля. Электричество погасло. Умолк оборванный на полуслове голос диктора. Что-то произошло. Мы выбежали на улицу. Над заводом, поднявшись гигантским грибом, расплывается черный дым. Заговорили зенитки. И тут только страшная догадка поразила наше сознание. Ведь это немецкий самолет бомбардирует наш завод…»[175]

Тем временем один Не-111 сделал круг над заводом[176], при этом бортстрелок дал одну за другой три пулеметные очереди по проходной и по бегущим к ней людям. Надёжкина вспоминала: «Спускаясь в укрытие чердачного помещения, я видела, как рядом выкрашивается штукатурка от потока пуль, и слышала их смертоносное жужжание…» Уходя на запад, бомбардировщики обстреляли улицы Автозаводского района, а также ехавшие по ним автомобили и конные подводы. «Вот он пролетел низко, низко над Соцгородом, универмагом, над поликлиникой, – писал Пермовский. – На минуту показался его темно-зеленый силуэт. В зловещем грохоте взрывов и пальбы. Дым расползался, уходил в сторону Оки. Вспышки выстрелов зениток озаряли мертвым блеском наступающую мглу вечера».