Стратегический мост

Руки у Голована были здоровые, еще больше, чем у Однорука, и волосатые. И весь он был волосатый, этот Голован, весь в отца.

- Зачем к тебе приходил Бородавочник?

- Денег просил.

- Ты бы ему по голове дал, чтоб больше не просил. По голове дашь - больше просить не будет. Жалко меня не было - я бы дал. По голове. Пожрать есть чего?

- Нету.

Однорук подошел к сыну.

- Я сети починил, скоро в море пойдем.

- Пошли сейчас.

- Вечером пойдем. Вечером стихнет.

И Однорук повернулся к морю.

* * *

- Ну, кто там еще? Да не стучи, дверь сломаешь.

- Открой, Губатый! Это я, Бородавочник.

Губатый отодвинул ржавый засов, скрипнула дверь.

- Ну что, спишь? А, Губатый?

- Ну.

- Много спишь, Губатый. Так и жизнь проспишь. Вином угостишь, Губатый?

- Ну.

- Хорошее у тебя вино, Губатый. У Однорука тоже хорошее, но у тебя лучше. Налей-ка еще.

Губатый налил.

- Слыхал, Губатый, Однорук в море собрался.

- Ну?

- Неспроста это, Губатый. В такую погоду просто так в море не выходят. Видать, Однорук что-то задумал. А иначе б зачем он в такую погоду сети чинил? Видать, задумал что-то.

- Ну?

- И главное, Голован вернулся. Сам знаешь, Голован просто так не возвращается. И сети чинят не просто так. Разумеешь?

- Ну.

- Гад он, этот Однорук. Гадом был, гадом и остался. Денег не дает. У тебя денег нет, а, Губатый?

- Не-е…

- Плохой у тебя дом, Губатый. И забора нет. И собаки тоже нет. Хочешь собаку, а, Губатый?

- Ну.

- Есть у меня собака. Для тебя, Губатый, и собаки не жалко. Хорошая собака, завтра приведу. Давай деньги.

- Не-е.

- Жадный ты, Губатый. Вот сидишь здезь, шлепаешь губами… - Ты это… Ты это брось… - Губатый приподнялся и насупился. - Ну, ну. Ладно тебе, я пошутил. Пойду, Губатый, пора мне. А насчет Одорука подумай - неспроста ведь, а?

- Ну.

* * *

- Где бруснику брал?

- У Гнилого Ручья, за просекой.

- Ну-ка, подтолкни. Во, во.. Хорош. Запрыгивай! Ну, с богом! - сказал Однорук и неловким движением снял шапку.

- А ты, батя, голова. И впрямь поутихло, только вот туман. Ни хрена не видно.

- Парус взял?

- Взял. Куда пойдем? К мысу?

- У Мыса нет ничего. Пойдем дальше.

- Туман, батя! Ты посмотри… Хотя, конечно, водоросли жрать надоело. Тошнит от них. Вот. они где у меня эти водоросли. Густой туман расстилался белой пеленой и, казалось, лодка плывет в парном молоке.

- Что братан пишет? - спросил Голован, не глядя на отца. - Непонятно пишет. Мудрено. Бородавочник читал - так я мало что понял. Про какие-то секретные Парники, про Муравьев каких-то. - Видать совсем его там задурили.

- Разматывай сети, дальше не пойдем. Сеть медленно опускалась в мутную воду, легкие волны игриво бились в борт лодки: пахло морем. Теперь нужно просто сидеть и ждать. Может быть, сегодня улыбнется удача. Хорошо бы.

6

Пока Махо тупо рассматривал плакат "Овладевай почерком чемпиона", появившийся неизвестно откуда, институт наполнялся слухами. Поговаривали о реорганизации, слиянии и переориентации. И чем больше об этом говорили, там меньше это нравилось. Слишком уж явно попахивало окопами.

Когда-то давно волна увлечения наукой захватила Махо, и он стал биохимиком. Четвертый год идет война, многое изменилось. Занятия чистой наукой теперь не поощряются. Не даром три четверти сотрудников института работают над созданием экономичных гербицидов. Но и этого оказалось мало, сейчас где-то наверху решается судьба института. Формально каждому будет дано право сделать выбор, но, в действительности, все уже решено заранее. Тем, кого военные признают профессионально пригодными, будет предложено принять участие в работах над Проектом, остальных выставят за дверь. А там перспектива одна - пехотный батальон и в окопы. Что это за Проект такой, никто не знает, но заниматься им все-таки значительно привлекательнее - изумительные возможности, белый халат, зарплата в конверте… Исследования, представляющие интерес для национальной безопасности, всеобщее уважение, никаких финансовых затруднений, Нужна центрифуга - пожалуйста. Электронный микроскоп - не забудьте расписаться.

"Просто чудо, что есть люди, которые работают в таких условиях, - подумал Махо. - И у меня все это было бы, если бы не проклятая неприязнь к военным!"

Ему почему-то всегда казалось, что военные от науки постоянно занимаются чем-то грязным, преступным. Что ж, можно было и дальше строить из себя пацифиста и интеллектуала и твердить под нос: "Я пацифист, я пацифист," но эту болезнь быстро вылечивают в окопах. Там все проще, хочешь жить - огнемет на плечо и шагом марш выбирать позицию.

Неожиданно открылась дверь, и на пороге показался директор института. Было видно, что он взволнован. За ним в комнату вошли бравого вида полковник и человек в штатском. Махо поднялся и поздоровался.

- Вот, - сказал директор. - Махо. Это он и есть.

"Если меня допустят к Проекту, видит бог, ломаться я не буду", - подумал Махо.

- Вот зтот? - спросил штатский.

Он пристально посмотрел Махо в глаза, в потом сказал, обращаясь к директору:

- Оставьте нас. Мы к вам зайдем позже.