Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис

Может случиться и наоборот: Америка благополучно справится с внутренними трудностями, но потерпит поражение во внешней политике. Согласно второму «промежуточному», но все такому же неблагоприятному сценарию, её ждёт умеренный прогресс на внутреннем фронте; потенциальные преимущества для международной политики, к сожалению, будут уничтожены совокупными пагубными последствиями затянувшихся и, возможно, даже усиленных единоличных зарубежных операций (например, в Пакистане или Иране). Внутриполитические успехи не компенсируют внешнеполитическую программу, вместо сотрудничества с другими странами вовлекающую Штаты в разорительные кампании против растущего числа врагов (иногда созданных своими же руками). Кроме того, всеобъемлющий внутриполитический успех невозможен в принципе, если ресурсы тратятся на подрывающие силы зарубежные кампании.

В любом случае Америку ждёт неуклонная и в конечном итоге роковая утрата способности играть ведущую роль на мировой арене. Нерешенные внутренние и затягивающиеся внешние проблемы выжмут из нее все соки, постепенно деморализуя общество, подрывая социальный престиж и сокращая кредит мирового доверия. В результате где-то к 2025 году на фоне международной нестабильности Америка де-факто лишится триумфально провозглашённого владычества над XXI веком. Кто в этом случае будет претендовать на освободившееся место?

ЧАСТЬ III. Мир после Америки к 2025 году. Не Китай, но хаос

1. Постамериканская неразбериха

Если Америка утратит лидерство, маловероятно, что оно перейдет к какому-то одному преемнику – на роль которого сейчас большинство прочит Китай. Если внезапный обширный кризис американской системы вызовет стремительную цепную реакцию, ведущую к глобальному экономико-политическому хаосу, то постепенное движение Америки к растущему упадку во всех сферах и (или) бесконечно набирающей обороты войне с исламом вряд ли даже к 2025 году закончится «коронацией» завоевавшего мировой трон преемника. Ни одна держава к тому времени не будет готова в одиночку примерить на себя ту роль, которую мир после развала Советского Союза в 1991 году отвел Соединённым Штатам. Куда более вероятен продолжительный этап довольно хаотичных перестановок глобальных и региональных сил, в которых проигравших будет гораздо больше, чем очевидных победителей, и происходить это будет на фоне международной нестабильности и даже потенциально смертельной угрозы глобальному благополучию. В данной главе мы рассмотрим, чем грозит это зловещее – хотя, разумеется, не стопроцентно предопределенное – «если».

При отсутствии признанного лидера намечающаяся неопределенность грозит усилить трения между соперниками и спровоцировать перетягивание одеял на себя. В этом случае международное сотрудничество ослабнет, и некоторые державы, продвигая собственные интересы, начнут лоббировать монопольные региональные договоренности как альтернативную платформу стабильности. Историческое соперничество за главенство в регионах проявится более открыто, возможно, даже с применением силы. Когда в результате крупных геополитических сдвигов в мировом балансе сил появится новая иерархия власти, наиболее слабые страны могут оказаться в серьёзной опасности. Продвижение демократии может привести к погоне за укреплением национальной безопасности на базе различных сплавов авторитаризма, национализма и религии. «Общему достоянию человечества» грозит пассивное небрежение или разбазаривание, если каждая страна сосредоточится на своих более узких и насущных проблемах.

Некоторые ключевые международные организации, такие как Всемирный банк или МВФ, уже ощущают на себе растущее давление со стороны развивающихся, менее богатых, но плотно населённых стран – с Китаем и Индией в авангарде. Давление это направлено на реорганизацию существующего распределения прав голоса, в котором сейчас наблюдается перевес в сторону Запада. Некоторые страны «Большой двадцатки» уже высказались по поводу несправедливости подобного распределения. Требование очевидно: право голоса должно в гораздо большей степени основываться на численности населения стран-участниц и в меньшей степени – на их финансовых вложениях. Подобное требование, выдвинутое на фоне большого беспорядка и волнения, охватывающего политически пробудившиеся народы, может завоевать довольно много очков как шаг к международной (но ещё не внутренней) демократизации. И не успеет мир оглянуться, как доселе неприкосновенный почти семидесятилетний принцип существования в Совете Безопасности ООН лишь пяти постоянных участников с эксклюзивным правом вето также может утратить свою законность в глазах мировой общественности.