Стратегии гениальных мужчин

На путь истинный неоперившегося и довольно амбициозного Бисмарка снова подтолкнула мать, настояв на его отправке в университет Георга Августа в Геттингене. Очевидно, и тут развитое материнское чувство не подвело – учебное заведение славилось безмятежным свободомыслием и необычайной для того времени широтой интеллектуального воззрения. Похоже, мать чувствовала определенную закомплексованность и зашоренность во взглядах сына и потому приложила еще одно усилие для ненавязчивого определения его жизненного пути. Неудивительно, однако, что и в университете отношение к академической учебе у будущего канцлера не изменилось. Напротив, его самоуважение начало приобретать такие диковинные формы, что без преувеличения могло бы уже называться манией величия. Отношение к профессорам, среди которых были и известные в стране, маститые колоссы от науки, было презрительно-ироничное. Хотя исключения, конечно, были. Но удивительно то, что степень уважения к тому или иному ученому у Бисмарка никак не была связана с восприятием остальными студентами и с официальными оценками заслуг преподавателя перед наукой – уже в столь юном возрасте он сумел отделить истинное обаяние от бутафории званий и символов. Другими словами, в суждениях молодого Бисмарка присутствовал уровень свободы и радикализма, присущий лишь людям, готовым к серьезным поступкам, уверенным в собственных дерзаниях и не отягощенных влиянием окружающих масс. Последнее, бесспорно, являлось достижением матери, демонстрирующей уникальный для того времени нонконформизм по отношению к мужу.

Бисмарк-студент даже одевался вычурно, что подтверждает необузданное желание выделиться из толпы, быть непохожим на безликую массу, хотя для этого в тот момент не было никаких внутренних предпосылок. В то же время уже само непреодолимое физическое желание отличаться, нашедшее выражение в экстраординарном поведении, склонности к экзальтации и сумбурным полудиким выходкам, породило и внутреннюю потребность чем-то подкрепить свою исключительность. Ради того чтобы преуспеть в самобытности и колоритности, Бисмарк, похоже, был готов на все. Поэтому вполне обоснованы предположения, что уже в ранний студенческий период он находился в поисках достойной идеи и сознательно развивал дерзость, служившую ярким признаком несогласия с безликим и безвольным миром.