Стратегии гениальных мужчин

Он не сумел приобрести учеников, последователей или даже просто сторонников. Немногочисленные друзья все меньше понимали Ницше, и их ободрения скорее были авансом моральной поддержки, выданным в надежде на то, что этот заблудившийся в своих необузданных сентенциях станет когда-нибудь на путь истинный. Что означает – будет как все. Но Фридрих Ницше уже бросил вызов всему миру, и в нем не было и тени сомнения относительно своего феноменального превосходства над остальными людьми. Вместо того чтобы сломаться, перестать извергать из своего внутреннего естества все новые загадочные утверждения, он зажегся жаждой раскрыть глаза безумному и слабому поколению, начал отождествлять себя с мессией. Словно гипнотизер, Ницше истязал свое сознание, заставляя думать о себе как о великом. И в этом заключалась его самая удивительная победа, и в то же время самая страшная проблема человека-одиночки, позже переросшая в безумие.

Продолжая в жестоком темпе работать над синтезом древних культур, Ницше пережил еще одно потрясение, касающееся его представления о собственной миссии: он осознал, что как философу ему не суждено испытать земную славу – ведь ни один из великих философов древности не сумел увлечь целый народ. В который раз Ницше пересмотрел свою жизненную платформу – ему необходимо было принять окончательное и уже бесповоротное решение: стать великим, но безвестным мыслителем современности или искать более земной путь. Победили знания – уже созревший сказать миру нечто значительное не может отказаться сделать это в пользу осязаемого, но химеричного комфорта во время своего кратковременного земного пути. Ницше был готов к тяжелым испытаниям судьбы. Он решился противопоставить им зарождающуюся новую философию воли и силы – он знал, что рано или поздно эта философия одержит победу над обывательщиной и варварством. Ницше в который раз убедил себя, что готов заплатить за торжество своей идеи любую цену.

И началась безумная работа на износ. Она прерывалась лишь тогда, когда истощенный жутким напряжением мозга, усиливавшимся одиночеством Ницше начинал корчиться от болей в голове, глазах и желудке. Лишь когда ослабевающий организм отказывался подчиняться мыслителю, он на время прекращал свой авантюрный и очень рискованный поиск. В пути странного философа не было места ничему другому, кроме работы. Он исключил из своей жизни все возможные блага. Женщины не вдохновляли его, и, по всей видимости, он сумел направить силу своего либидо на достижение духовного удовлетворения. И хотя сквозь истерический язык его полубезумных писем часто прорывался мотив семьи, он, очевидно, жалел для этого свой энергии и времени, а может быть, с какого-то времени просто осознал, что не сможет полноценно общаться с женщинами – просто и обывательски. Ведь даже с близкими по духу друзьями общаться он так и не научился. Кроме того, подсознательно он осознавал, что это противоречило бы его ореолу великого мученика, приземлило бы его взметнувшийся ввысь непостижимый образ и сделало бы простым смертным. Он же собственноручно выткал себе ореол святого, героически страдающего ради будущих поколений. Чем дальше он шел, тем острее было чувство утраты спасительной связи с миром и тем больше он ощущал, что возврата нет.