Стратегии гениальных мужчин

Естественно, что сами люди с устремлениями демонов и амбициями, достойными олимпийских богов, прекрасно осознавали свои слабые места. Они лучше других умели расшифровывать существующие мифы о других героях, и по весьма точному определению одного из учеников Фрейда, Отто Ранка, неизбежным следствием однородной направленности человеческих умов и общего характера ее проявления талантливые люди старательно заботились о продлении жизни собственного имени – независимо от физической смерти тела. Рано или поздно претенденты на успех сталкивались с необходимостью уделить время и силы тому, что мы сегодня называем имиджем. Или, выражаясь словами Фромма, собственной упаковке. Расчетливые и тщеславные до безумства, они справедливо опасались, что без рождения мифа о герое их незаурядные достижения вполне могут быть преданы забвению. В какой-то степени их действия в направлении мифологизации собственной жизни сродни феномену инстинкта самосохранения: реализовывая свою идею и занимаясь развитием своей личности, гениальные творцы и победители-фанатики желали еще большего – логического объяснения своих действий с точки зрения блага человеческого и придания им героической направленности. Для этого даже их значительные достижения должны были пройти путь преобразования и трансформации в общественном сознании – для представления как можно более широкой аудитории.

Поэтому жизнь гениев часто представляется очищенной от шелухи ошибок. А если такие ошибки или человеческие слабости были слишком очевидными, чтобы быть аккуратно вычеркнутыми из вылощенных биографий, они представлялись тщательно продуманными ходами, подчеркивающими предусмотрительность героев. Кроме того, жизнь гения должна быть окутана завесой непостижимости и таинственности – именно это неизменно заставляет восприимчивого обывателя испытывать трепетную дрожь. Некоторые искусные оформители собственных образов, такие как Пикассо, Дали или Юнг, не чурались и скандалов, осознавая, что молва сохранит лучшее, а время сотрет неприглядное. Во все времена гении неизменно «вступали в решительную борьбу со злом», а в ряде случаев делали это «во имя блага человечества (нации)». Македонский, Цезарь, Наполеон, Бисмарк боролись за расширение границ для своих народов, а значит, за их благо. Маркс и Ленин пошли дальше: они сражались за изменение миропорядка и предоставление власти широким массам. Естественно, лишь посвященные понимали, что сама идея в процессе реализации будет искусно трансформироваться, но не только Маркс – Ленин, но и жаждущие неограниченной власти последователи с остервенелым фанатизмом развивали миф о борьбе за власть для народа. Борьбу же с детищем создателей коммунизма, которое в середине XX века успело вырасти до непобедимого монстра, весьма успешно использовал Джордж Сорос. Он сумел благодаря приобретенным капиталам создать контрмиф – о стимуляции демократии и преобразования мира путем финансирования мозговых центров и очагов свободомыслия.

Впрочем, в подходе Сороса новым является лишь объект; сама же идея была «обкатана» за добрую сотню лет до него Альфредом Нобелем. Нобель к концу жизни имел солидные капиталы и долгий путь самореализации в качестве ученого. Но изобретатель динамита понимал: таких, как он, в истории десятки тысяч и еще сотни тысяч появятся после его смерти. Поэтому он занялся созданием мифа о себе как о великом филантропе науки, искусства и политики, направленных на оздоровление цивилизации.

Не тяготели к созданию мифа о себе лишь удивительно редкие личности, державшие себя особняком от всего человечества, но и они окутывали себя мрачным туманом тайны и сакраментальной неприкосновенности. Большинство же великих произвели себя в великие самостоятельно и делали не менее титанические попытки выделиться, вырасти в глазах современников, а иногда и запастись при жизни учениками, биографами и даже сочинителями мифов. Нередки случаи и буквально маниакальные поступки, направленные на то, чтобы прослыть новым, современным героем. Кто жаждал остаться в анналах истории, понимал: нужны сильные яркие поступки, которые позже молва разнесет и возвеличит. Тогда обычное станет таинственным, недоступным для понимания, а талант будет трактоваться как гениальность и божественный дар. Не случайно мудрецы утверждали, что человек становится тем, о чем он думает. Понимая суть вещей лучше большинства современников, талантливые люди использовали дополнительные формы визуализации и моделирования собственного образа, последовательно навязываемого миру. Этот образ и должен был остаться в истории, создав представление о таинственно-недостижимом демоне, величественные черты которого станут универсальными образцами для воспитания новых поколений.