Стратегии гениальных женщин

Семья для женщин, страстно увлеченных достижениями, нередко имела условное значение, фиксировалась как социально необходимое условие среди многих других. Классическими примерами такого подхода к организации семейного уклада являются Ливия и Маргарет Тэтчер. Эти женщины играли роль в семье, что обусловлено прежде всего общественным мнением и устоявшимися нормами. Но даже в тех случаях, когда семейная роль воспитывалась с раннего детства, женщины демонстрировали раздвоение личности. Наиболее удачным примером тут может быть Агата Кристи, которая действительно стремилась к семейному укладу, но не хотела при этом оставлять область своей самореализации. Некоторые женщины и вовсе были не способны к семейной жизни, так как полностью сосредоточиличь на собственной идее. К таким можно отнести Агриппину, Жанну д’Арк, Елену Блаватскую, Коко Шанель, Айседору Дункан, Мэрилин Монро. В значительной степени такая ситуация была связана с тем, что большинство выдающихся женщин сами прошли через состояние отсутствия любви и ласки в детстве, что предопределило их слабую способность к любви. Отчуждение к ним самим в раннем возрасте стало причиной в целом ряде случаев скрытого или явного отсутствия нормального влечения к материнству и притупленное стремление к созданию стандартной формы отношений мужчины и женщины. Взамен этого стремления усилия таких женщин направлялись на другие цели: самореализацию в какой-либо признаваемой обществом деятельности, иногда на фоне невротического поиска любви, или неодолимое стремление действовать на мужском поле, посягая на их традиционные ценности.

Но все-таки семья, оставаясь необходимым мостиком, связывающим женщин с их традиционной ролью, на самом деле в восприятии самих известных представительниц прекрасного пола теряла свою актуальность и никогда не становилась предметом самореализации. Лишь изредка, как в случаях с Клеопатрой и Ливией в Древнем мире или для Марины Цветаевой и Мэрилин Монро – в современную эпоху, семья становилась универсальным прикрытием, аргументацией своих действий, которые в другом случае сложно бы воспринимались современниками. В большинстве же случаев, когда мы имеем дело с выдающимися женщинами, отвергающими любые навязываемые обществом стандарты, семья в силу извращенных представлений о ней является в их восприятии универсальным способом связать женщину по рукам и ногам, не позволяя ее личности развиваться. Сильные же типы личностей, бросающие вызов стандартному мировоззрению и традиционным представлениям о роли женщин, даже при отсутствии четко определенной цели, борются как минимум за свою полную свободу и отыскивают лазейки к обеспечению своей независимости. Для них семья становится невыносимыми путами, а они сами – заложницами социального устройства общества и особенностей его отношения к женскому предназначению. Потому, провозглашая свободу во всем, такие женщины часто исповедуют и свободную любовь, свободные отношения между мужчиной и женщиной, декларируя равенство между полами. Можно вспомнить, казалось бы, беспричинные вызовы семейным узам Елены Блаватской и Айседоры Дункан, отсутствие желания стать замужней женщиной у Коко Шанель – эти действия на самом деле служили частью выражения их бунтарской сути. Будучи знаменитыми отступницами во всем и став благодаря этому мятежному отступничеству символами, они не могли не презирать моральных норм исторически сложившихся моделей взаимоотношений мужчины и женщины. Другой формой отказа от семейных уз является боязнь, что мужчины помешают выполнению той или иной избранной миссии. Это касается таких женских типов, как Агриппина, княгиня Ольга, Екатерина Вторая.

Искаженное отношение к институту брака присутствует и у женщин-воительниц, усматривающих свою миссию в войне. Жанна д’Арк, по всей видимости, была не способна к семейной жизни. Божественный Цезарь и пленяющий своей воинственностью Антоний были для Клеопатры ничем в сравнении с Египтом. Узы брака, казалось бы, много значили для противницы Клеопатры – Ливии, сумевшей переиграть соперницу благодаря выбору более приспособленного к ситуации мужчины. Эта женщина сама заставила Августа выступать в защиту института брака с целью укрепить разлагающееся римское общество, но и сама же она сумела ловко использовать этот инструмент для влияния на мужа-императора. Ливия, которая в течение долгой жизни лишь старательно играла роль женщины-подруги и женщины-спасительницы, на самом деле тайно вела свою сложную игру как раз благодаря статусу супруги. В ее случае весьма сложно говорить о любви к какому-либо из мужчин, даже о привязанности к близким можно упоминать с определенной долей условности. Можно было бы списать отсутствие чувствительности на свирепое время, если бы не наличие в том историческом периоде впечатляющих примеров великой любви и изумляющей преданности друг другу менее знаменитых мужчин и женщин.