Стратегии гениальных женщин

На первый взгляд кажется странным, как у таких овеянных благородством и величием людей, какими были Германик и Агриппина Старшая, выросли такие жестокие чудовища, как Агриппина Младшая и Гай Калигула. Но только на первый взгляд. Более пристальное же рассмотрение времени и среды, где формировались их характеры, говорит о том, что они потому и выжили, что проявили непоколебимость, неслыханную беспощадность и фанатическую волю к жизни.

Гай Калигула был человеком, научившимся скользить по поверхности, не раня свою кожу шероховатостями. По всей видимости, не зря Агриппина Старшая держала мальчика возле себя в Германских походах и во время командования Германика в Сирии. Баловень солдат и самой фортуны, Гай быстро освоил уроки физического выживания. Центральное положение стимулировало развитие демонстративной и крайне эксцентричной личности. Он рано увидел смерть, что заставило его так же рано оценить и мимолетные прелести жизни. Как сын полководца и юный солдат, он жил одним днем, и выпирающие из-под толщи времен зверства были повседневной реальностью военного времени. Но если для старых вояк насилие было необходимостью, то юная душа, окунувшаяся в омут лагерной жизни, быстро приобщилась к садизму, находя в этом волнующий раздражитель для воспаленной, неуравновешенной психики. Так же как и Агриппина, он очень четко видел разницу между грандиозностью и великолепием дворцовой жизни и каторжным трудом солдата, тянущего лямку войны. Научившись у солдат силой выхватывать у жизни те редкие прелести, которые она могла дать, он не сумел или не захотел учиться у них бестрепетно смотреть в глаза смерти. Хотя походная жизнь часто закаляет характер, а Гай всегда был в военном походе, Германик относился к сыну совсем не так, как Гамилькар Барка к Ганнибалу или Филипп к Александру. Наконец, увидев воочию бесславную мучительную смерть от яда еще несколько дней тому могучего римского полководца, семилетний Калигула осознал тщетность усилий в честном бою. Так и не привыкнув к смерти, он стал искать другие способы борьбы в этом странном, быстро меняющемся мире.

Вскоре под воздействием жуткого времени и шокирующих жестокостью нравов Гай научился жить среди интриг и заговоров. Наверное, Ливия и Тиберий были немногими, кто сумел распознать суть этого на редкость изворотливого создания, сумевшего выжить среди столь сильных противников. Наряду с развитой до поразительного мастерства способностью подстраиваться под мелодию сильного, он впитал в себя все гнусное от атмосферы войны, где жажда славы переплетается со страстью обладания. Нажива, исполненное садизма зрелище или просто насилие ради забавы – все это стало для Калигулы приятными атрибутами власти, заставляя пресмыкаться пред Тиберием и Ливией, обнажая порочные стороны в тех случаях, когда безнаказанность руководит человеческой натурой.

Этот юный демон обитал рядом с Агриппиной, оказывая на сестру свое мужское влияние. Увидев, как ему удалось влюбить в себя старую Ливию, как он сумел расположить к себе невыносимого Тиберия, на фоне неотвратимых смертей двух старших братьев Агриппина прониклась к Гаю уважением. Он обладал таким же, как она, иммунитетом к смерти и так же, как она, упивался плодами власти, когда оставался без присмотра сильных мира сего. Наконец, именно он подавил в ней девичью гордость, силой склонив к кровосмесительной связи. И хотя Агриппина испытывала к брату чувства, в которых было больше отвращения и злости, она усвоила несколько важных уроков. Во-первых, сексуальность может быть не только слабостью женщины, но и ее могучим оружием. А во-вторых, для достижения результата не всегда обязательно властвовать, порой полезно проявить показную слабость.

Позже, когда Калигула нагло совратил и двух младших сестер Агриппины, она испытала такое безумное чувство ревности, что готова была уничтожить их. Но это была отнюдь не любовная ревность, это была истинная борьба за влияние. С нею она усвоила третий, самый главный урок: мир мужчин полигамен, за обладание ими надо вести борьбу, и в этой борьбе побеждает та женщина, чье искусство обольщать и удерживать мужчину возле себя окажется наиболее действенным. Смирившись с патологической тягой Калигулы к садизму, она не учла степени развращенности своего брата… Но поскольку Агриппина была напориста во всем, Калигула удалил ее от себя, и этот короткий период изгнания из рая заметно прибавил гибкости в ее поведении, хотя безудержная эксцентричность характера никогда не позволяла ей долго скрывать свои намерения, как это умела делать Ливия.