Стратегии злых гениев

Развитие цивилизации открыло путь к новым формам конкуренции, чем не преминули воспользоваться и великие негодяи. Если для воздействия на психически слабых женщин Григорий Распутин использовал гипнотическое или сексуальное влияние, то для борьбы с сильными конкурентами он просил императрицу оказать поддержку в том или ином деле.

Хотя Ленин для воздействия на конкурентов нередко использовал крепкое словцо в их адрес, понося политических противников в статьях и с трибуны, но он никогда не опускался до организации их тайных убийств. Сталин же, наоборот, уничтожал физически всех тех, кто представлял реальную или мнимую опасность. Но если убийство Кирова еще как-то связывалось с прямой конкуренцией, то уничтожение Троцкого через много лет после его высылки из СССР свидетельствует о беспрецедентных фобиях диктатора, управляющих его помыслами и поступками. К моменту убийства Троцкого разрушительные метастазы паранойи полностью поразили мозг тирана, позволив живущему внутри него чудовищу безнаказанно выползти наружу.

Итак, в конкурентной борьбе всех этих людей отличало одно: страх перед противником, вызванный неуверенностью. Этот страх, как петля на шее, удерживал их от великодушия прощающего врагов Цезаря и величественного спокойствия творящего Леонардо. Развитие цивилизации очень мало повлияло на совершенствование психики человека, и, как и много веков назад, Саддам Хусейн и Усама бен Ладен в начале XXI века видели лишь один путь борьбы с конкурентами – их физическое устранение. Единственным достижением нашего технологического века стало виртуозное сопровождение убийств широкими информационными кампаниями, призванными

либо устрашить других противников, либо заретушировать истинную причину уничтожения людей.

Но, конечно, нельзя оставить без внимания такую важную деталь, как уровень опасности конкурентов для наших героев. Вряд ли будет преувеличением утверждение, что многие карательные действия и смертоносные чистки Калигулы и Нерона были вызваны проявлением инстинкта самосохранения и являлись ответом на реальные и возможные заговоры. Страх перед падением толкал римских императоров на жестокие расправы с ближними, и особенно с теми, кто мог бы претендовать на их место. Калигула едва не казнил сестер, но сам факт раскрытого заговора ускорил проявление звериных черт в императоре. Чингисхан наверняка был бы уничтожен, если бы сам не прибег к многочисленным убийствам. Иван Грозный, не исключено, также был бы низвергнут, если бы не начал серию устрашающих карательных операций. Сталин неспешно и последовательно плетущимися сетями интриг по очереди накрыл своих политических соперников в партии и затем расправился с ними с ужасающей беспощадностью. Сначала он организовал устранение самого главного конкурента – Троцкого, затем пали Каменев, Зиновьев и, наконец, Бухарин. И если интеллигентного Бухарина сложно заподозрить в возможности пойти на радикальные меры, то Каменев и Зиновьев или тем более Троцкий вполне могли бы раздавить Сталина и даже уничтожить физически. Наконец, для Сталина и исключение из партии само по себе приравнивалось бы к гибели, и случись такое, его психика вряд ли могла бы оправиться от этого удара. А вот после того, как путь наверх оказался расчищенным, деструктивная натура диктатора потребовала физического уничтожения тех, кто помогал ему ранее, но мог оказаться соперником в будущем. Осознание возможностей власти – совершать казни и оставаться безнаказанным – привело к безумному истреблению людей.

В конкуренции и состязаниях с соперниками, порой доходивших до беспощадного уничтожения, резко обострялись характерные черты демонических личностей – удивительная способность приспосабливаться к обстоятельствам, невероятная изворотливость и связанные с этим актерские таланты. Эти черты часто позволяли не только выживать в сложных условиях сурового мира, где каждый стремится к доминированию, но и замаскироваться, а потом незаметно выстроить свою истребительную стратегию. Ущемленные однажды, затаившие обиду и жажду мести, разрушители по природе, они никогда никому и ничего не прощали, действуя с предельной осторожностью и поразительным терпением.