Стратегии злых гениев

Примечательно, но большинство дисгармоничных фигур, одержимых иррациональными, направленными против человека, идеями – фантомами, проявляли необычные, неестественные для общества своего времени сексуальные влечения. Достаточно часто гипертрофированно активный эротизм являлся следствием яростного стремления к запретному, не дозволенному остальным членам общества. Нарушение табу всегда относилось к одной из эффективных форм проявления власти и потому часто использовалось деструктивными личностями, в подавляющем большинстве примитивными и лишенными понимания иных форм проявления власти. Вполне очевидно, что превращающееся в навязчивую цель стремление достичь небывалого наслаждения в значительной степени оказывалось связанным с неосознанным намерением продемонстрировать, насколько далеко простирается власть индивидуума и насколько велико его презрение к общественным нормам и канонам. Более того, часто стремление к сексуальной власти на первом этапе являлось не поиском физиологического наслаждения, а компенсацией дисгармонии сексуальной сферы и первоначально должно было решить задачу утверждения в социуме, а также самоутверждения, приобретения или возвращения высокой самооценки. Затем же понятия сексуальной власти, физической власти (выражающейся в присвоенном праве убивать или позволять жить) и психической власти (непрерывной жажде подавления) в восприятии деструктивной личности сращивались или настолько тесно переплетались, что составляли мозаичную картину одного и того же образа демона.

Жизнь людей, лишенных способности любить и творить, зато болезненно одержимых идеями властвования, свидетельствует о прямой связи власти с психосексуальной сферой. Часто власть используется ими для жестокой сексуальной эксплуатации, но еще чаще у «злых гениев» происходит наоборот: секс используется для подчеркнутой демонстрации власти. Этот вирус распространялся от самого тирана и его ближайшего окружения вниз по иерархической лестнице пропорционально влиянию каждого участника сформированной системы власти. У многих великих негодяев были лакеи-приспешники, которые действовали еще более жестоко и прямолинейно, поскольку являлись исполнителями тайных или явных желаний своих господ. У Калигулы был Лепид, у Нерона – Тигеллин, у Ивана Грозного – Малюта Скуратов, у Сталина – Лаврентий Берия, у Саддама Хусейна – химический Али. Они во многом компенсировали временное отсутствие сексуальных притязаний своих боссов откровенными желаниями сексуально подавлять женщину и неумолимо садистскими склонностями к насилию. В некоторых случаях они нужны были для удовлетворения склонности хозяев к вуайеризму: они должны были еще насытить неодолимые желания извергов смотреть на истязания других (или хотя бы знать о них), что становилось еще одним подтверждением незыблемости и безграничности их власти. Конечно, и сами вассалы деструктивных гигантов пользовались практически безбрежными перспективами близости к ним. К примеру, если Гитлеру самому были присущи извращенные формы секса, то и его приближенные, почуяв дозволение презреть существующие каноны морали и общественных норм, не упустили возможности воспользоваться запретным плодом и нарушить табу. Герман Раушнинг в своем исследовании «Голос деструктивного» дает такую оценку окружению диктатора: «Наиболее презренное из всего – это зловонные испарения скрытой, неестественной сексуальности, которая наполняет и загрязняет всю атмосферу вокруг Гитлера. Ничто в этом окружении не искренно. Тайные связи, заменители и символы, фальшивые нежности и скрытые похоти – все в окружении этого человека неестественно, все не имеет открытости природного инстинкта».

Иногда пороки крупных злодеев распространялись на потомство. Не только сыновья Саддама Хусейна проявили себя как моральные уроды, невоздержанные в сексе и алчущие насилия и убийств. Иван Грозный сознательно лепил из сына отъявленного садиста. Но более всего порочность родителя нашла выражение в детях Екатерины Медичи. Французская королева, по всей видимости, не могла сама испытать чувственного удовольствия обычного человека, довольствуясь на склоне жизни актами вуайеризма и садомазохистского истязания красивых придворных. Зато ее многочисленные дети с лихвой компенсировали сексуальную патологию матери. Красотка Марго жила в кровосмесительной связи со всеми братьями, эротические же забавы сыновей королевы Медичи простирались еще дальше, подтверждая гипотезу о неспособности проявить себя в других областях, и прежде всего в качестве государственных деятелей. Наиболее раскованный из них – самый младший и, как утверждают исторические источники, самый любимый сын Генрих – был, по словам Льва Клейна, «фривольный и сугубо гомосексуальный», «со своими бесчисленными миньонами».