Стратегии злых гениев

«В человеческой душе жестокость таится подобно зверю, скованному, но готовому в любой момент прыгнуть». Это замечание психоаналитика Штекеля, безусловно, перекликается с откровениями многих древних философов, посвятивших жизнь размышлениям над природой людских поступков. Не стоит думать, что тайное или явное стремление к агрессии появилось в природе человека в процессе его эволюции, напротив, существует множество предположений в пользу того, что деструктивное изначально и всегда было заложено в нем. И не стоит думать, что раньше люди не подозревали об этом. Скорее, стоит согласиться с Шопенгауэром: стремление человека к жестокости и агрессии родилось вмести с ним. Дело, однако, в том, что ключевое различие между человеком и животным состоит в наличии разума, который позволяет ему развиваться либо в сторону созидания и творчества, либо в сторону разрушений. И если соперничество за власть и влияние между животными заканчивается выяснением отношений и выявлением сильнейшего, то у людей определение наиболее могущественного на данный момент индивидуума может только открыть главу борьбы, в которой с течением времени могут проявляться все более изощренные и усовершенствованные методы низвержения своего потенциального или реального противника. Это путь скованного и ограниченного разума.

Важным достижением современной цивилизации может стать всестороннее изучение агрессии и обоснование объективного ответа на вопрос о том, можно ли сдержать напор деструктивного в человеке. Признавая бесспорность живущей в каждом агрессии и жестокости, Эрих Фромм предложил довольно интересную философскую форму аргументации агрессии. По мнению мыслителя, человек не лишен потребности преодолеть собственную ограниченность, что является одним из источников любви. Но если человек не способен к любви и созиданию, тогда он может избрать противоположную формулу преодоления ограниченности своего существования, используя разрушения и агрессию. «Уничтожение жизни также дает возможность выйти за ее пределы». Таким образом, говорит ученый, стремление человека преодолеть собственную ограниченность ставит его перед решающим выбором между созиданием и разрушением, любовью и ненавистью. А жажда разрушения коренится в природе человека точно так же, как и стремление к созиданию.

Удивительными в этом контексте являются представления древнего человека в виде проекций-мифов. Например, несущая наиболее высокий уровень культуры, по сравнению с иными отрезками цивилизации, греческая мифология содержит несчетное количество братоубийственных сюжетов, не говоря уже о просто кровопролитиях. Братья убивали братьев и под стенами древней Трои, и при основании Рима, и в славянских легендах. Естественно, что убийствами, насилием и враждой была наполнена и вся последующая история человека. В ней герои данной книги – лишь наиболее известные и наиболее яркие представители этой болезни. Не обычаи породили жестокость, а природная, инстинктивная склонность к садизму в душе каждого, стимулируемая всплесками насилия в обществе, сделала человека таким, каков он ныне.

Живя в своем первобытном психическом состоянии, человек достаточно быстро осознал, что новые технологии открывают больше возможностей для утверждения своей воли и возвышения над себе подобными; особые знания с самого рождения человека стали приобретать оттенки магической, небесной силы. И в каждой сфере бытия всегда существовала граница между конструктивным поступком и деструктивным действием. Сначала, научившись лучше соплеменников убивать животных, один индивидуум мог возвыситься до уровня их вождя благодаря своей силе и ловкости. Однако с течением времени на первый план стали выходить иные качества. Например, умение создать новое, более мощное оружие, способность консервировать добытую на охоте дичь и т. д. Неудивительно, что очень скоро человек для демонстрации своего влияния и весомости в мире ради показной силы стал прибегать к уничтожению множества животных, а затем для утверждения своей силы – и истреблению себе подобных. Чем больше развивались средства нападения и защиты, тем больше развивался и диапазон деструктивного внутри человека. Оно коснулось всех сфер его деятельности, но наибольшее проявление нашло в развитии страсти к разрушению, захвату власти за счет ущемления прав и возможностей себе подобных.