Стратегия

- Конечно, мужик. Конечно. Без проблем.

На этом мой болтливый таксист ускоряется.

Я ОЖИДАЮ УВИДИТЬ Айви и Грея у себя дома, так как дал Грею код доступа. Они были ближе к Фи. Грей играл игру в Атланте, и Айви с малышом навещала своего отца. Чего я не ожидал, хотя, вероятно, стоило, так это того, что папа Фи и Айви, Шон Маккензи - мой со-агент - будет тоже здесь.

Дерьмо.

Он выглядит не очень радостно.

Шон или БигМак, как его часто называют, отыграл свое в NBA. Два метра ростом, он кажется крайне долговязым и мрачным, как своего рода современный Авраам Линкольн. А те яростные взгляды, что он бросает прямо сейчас, говорят о том, что Шон не прочь порвать меня на куски. В данный момент я мог бы что-то соврать, но он - папа Фи. Если выберу этот путь, он станет частью моей жизни навсегда, а это значит, что лучше быть с ним в хороших отношениях.

Он не ждет того, что я положу сумку, сразу нападая.

- Какого хрена ты сделал, Декстер? - Он делает шаг вперед, словно может ударить.

Грей тоже подходит ближе.

- Полегче, Шон.

Шон бросает на него сердитый взгляд и возвращает внимание ко мне.

- Я задал тебе вопрос.

- Я облажался. И это съедает меня.

- Это и так ясно, Шерлок.

Мой взгляд следует мимо него к Айви, которая необычно бледна и молчалива сейчас.

- Фи? Она здесь? Она... - Дерьмо. Я не могу сформулировать слова. Сожаление - агония, убивающая меня изнутри.

Она кивает и указывает в сторону лестницы.

- Она спит.

Моя сумка падает на пол, и я двигаюсь.

- Куда это ты, на хрен, собрался? - кричит Шон.

- Туда, где я нужнее. - Я не оглядываюсь. - Можете наорать на меня позже.

Глава 39

Фи

В СПАЛЬНЕ ТЕМНО и прохладно, одеяло тяжелое и теплое. Я люблю эту кровать. Она большая, матрас упругий, но плюшевый сверху, белье мягкое и белоснежное. Кровать Итана. Наша кровать. Но она пахнет им, специями и теплом.

Я притягиваю подушку ближе и вздыхаю. Но звук открывающейся двери вынуждает напрячься.

Полоска света падает на кровать, а затем исчезает, когда дверь осторожно закрывается. Я сильнее обнимаю подушку, пытаясь держаться, пока Итан подходит ко мне. Мне не нужно его видеть, чтобы знать, это он.

Теперь он - моя кровь. Я знаю его, он словно мое собственное дыхание.

Кровать скрипит, и он проскальзывает под одеяло, убирая подушку и притягивая меня в свои объятия. Я заваливаюсь ему навстречу, всхлип срывается с уст, не смотря на все мои усилия сдержать его.

- Итан. - Оборачиваю конечности вокруг него, крепко цепляясь.

- Вишенка, детка. - Его объятия настолько крепкие, что почти больно. Я люблю это. Он держит меня так, словно пытается сделать частью своего тела - сильного, выносливого, стойкого против дерьма, что мир бросает нам в лицо. Его ладони гладят меня по волосам, по спине, везде, куда он может дотянуться.

- Дорогая, - шепчет он. - Вишенка... Я... - Прерывистое дыхание покидает его, и он вздрагивает. - Блядь. Мне так жаль. Мне пиздец, как жаль.

Я цепляюсь за него, сжимая в кулаки его волосы.

- Все нормально.

- Нет, - вскрикивает он, низким и злым голосом. Затем глубоко вдыхает, собирая мои волосы. - Это моя вина. Я подвел тебя.

Его голос кажется таким сломленным, что я поворачиваю голову и целую потный кадык на его шее, ощущая, как он движется, когда парень сглатывает.

- Что случилось? - спрашиваю я.

Итан снова сглатывает, еще раз его пронизывает дрожь. Его губы прижимаются к моей голове, когда он глубоко и напряженно вдыхает. И я боюсь. Что он сделал?

Когда Итан начинает рассказывать мне о случившемся, я больше не боюсь. Я в ярости. Она накрывает меня, словно лесной пожар, разжигая кровь и ускоряя биение сердца.

Он заканчивает рассказ, устало вздыхая, его голова наклоняется, словно он больше не может ее удерживать.

Я склоняюсь над его лицом, прикасаясь к щекам так, чтобы он поднял голову. Его мрачное выражение больно видеть.

- Хочешь услышать что-то смешное? - спрашиваю я.

Он хмурится.

- Что?

- Мой разум зашел в тупик на моменте о голой женщине в твоей постели.

Грустная улыбка пересекает его лицо.

- Это было наименее важной частью всей истории, Вишенка.

- Знаю. Но у меня появилось безумное желание выследить ее и врезать кулаком ей в сиську.

Итан смеется, словно не может сдержаться.

- Ее сиську? Это... до странного конкретно.

Я пожимаю плечами.

- В данный момент я мыслю не очень рационально. - Мои глаза снова начинают слезиться. - Думаю, у меня сиськи вместо мозгов.

Как будто слово "сиськи" стало переключателем, я начинаю плакать и кричать так, что моя грудь вздымается. Итан матерится и крепче меня обнимает, прижимая к своему телу еще раз.

- Фи... ангел, детка... - бормочет он нежно, пока гладит по моей спине, зарывает пальцы в волосы.

Он осторожно раскачивает меня, пока лежу в кровати и плачу.

- Ты убиваешь меня, Фи, - шепчет он прерывисто.

- Знаю. - Мое дыхание перехватывает. - Я просто, кажется, не могу остановиться. - Мне хочется собрать себя в кучу, прийти в чувство и забыть обо всем дерьме. Но это так не работает. Во мне скрывается бесконечный запас слез и гнева.