Стратегия

Однако, этот момент должен быть согласован и с моментом выгоднейшего соотношения сил. Если выжидание хвоста вашего оперативного развертывания даст неприятелю время, которое позволит ему усилиться в большей степени, чем нам, или если того требует общее военное положение, то приходится приступать к операции, не выждав конца развертывания. Наступление Ренненкампфа и Самсонова в Восточную Пруссию было начато вследствие требований обстановки на французском фронте, с половиной тех сил, которые надлежало развернуть против Германии. Конрад двинул австро-венгерские армии в решительное наступление между Вислой и Бугом, имея сосредоточенными лишь 33 дивизии из 49,5, которыми он располагал к концу Галицийской операции. Такое решение отчасти обусловливается его расчетом плана операции, намечавшим, что русские к 20 дню мобилизации смогут выставить 35 пехотных дивизий, а через 10 дней их силы возрастут до 60 пехотных дивизий[167]; в действительности, русские имели на 20-й день около 34 дивизий, но до самого конца операции — 43-го дня мобилизации — довели свои силы только до 51 пехотной дивизии. Фактически, в течение всей Галицийской операции соблюдалось равновесие в числе пехотных дивизий (823,5 русских батальона против 804,5 австрийских, но 3.060 хороших русских пушек против 2.140 плохих австрийских, и 690 русских эскадронов и сотен против 398 австрийских) вследствие выигрыша русскими в мобилизации 5 дней и путешествия части австрийских корпусов к Дунаю. Но мышление австрийского генерального штаба было воспитано на представлении, что они имеют 10-дневный выигрыш в сосредоточении перед русскими и что надо торопиться с нанесением удара до сосредоточения громадных русских сил, и Конрад начал операцию, закончив лишь сосредоточение двух левофланговых армии, которые, действительно, временно имели значительный перевес в силах над 4-й и 5-й русскими армиями.

Неудачи наступления русских в Восточную Пруссию и австро-венгерцев из Галиции заставляют относиться весьма требовательно к поверке мотивов начала операции, производимой до окончания развертывания. Незаконченность последнего накладывает на ведение операции характер вялости, нерешительности, заставляет оглядываться и выжидать хвоста подходящих подкреплений. Сознание незаконченности развертывания, правда стратегического, тяготело над всеми русскими операциями в Маньчжурии в 1904 году. Вечное запоздание оперативного развертывания, прилив сил капля по капле — типичны для ведения русскими и мировой войны.

Напротив, у германцев мы видим отчетливое деление операции на подготовку и исполнение. Лишь в одном случае Людендорф отступил от этого правила и совершил, на наш взгляд, крупную ошибку. Мы имеем в виду начало Лодзинской операции. Необходимо, чтобы момент величайшего оперативного напряжения совпадал с кризисом операции, а не запаздывал. Момент начала Лодзинской операции совпадал с отказом германцев от дальнейшего наступления на англо-французском фронте и прекращением Фландрской операции. В первую очередь могли быть переброшены на русский фронт 7 пехотных и 2 кавалерийских дивизий. Фланговый удар непосредственно был нанесен в период 11—22 ноября 1914 г. 11 пехотными дивизиями; 23 ноября прорвавшимся в тыл Лодзи германским войскам пришлось уже пробиваться на север; в конце ноября германский фронт подвергся сильнейшему нажиму. В этот момент начали подходить подкрепления с запада, и их пришлось, разбросать по всему трещавшему германскому фронту. Нет сомнения, что если бы удар был произведен не 11, a 18 германскими дивизиями, то 2-я и большая часть 5-й русской армии были бы уничтожены, и германскому фронту не пришлось бы переживать ряда тяжких кризисов[168].

Почему германские резервы не попали к кризису операции? Фалькенгайн и Людендорф не сговорились об их более ранней переброске. Конечно, хорошо было бы перебросить их на 2 недели раньше с запада на восток, и объективных причин, которые бы препятствовали такой переброске, не было. Но если резервы запаздывали на 2 недели, то почему было не отложить начало операции на 2 недели? Австрийцы и германский ландвер, оставленные перед русским фронтом, доказали в течении Лодзинской операции свою неспособность к энергичной атаке русского фронта. Но оборонительно они действовали бы более успешно. Русские предполагали начать свое наступление только через 4 дня; неделю можно было бы дать русской операции развиваться, обстановка для флангового удара изменилась бы только к лучшему. Лишь ничтожной части Силезии угрожала опасность, и притом весьма кратковременная. В основе ошибки Людендорфа, нам кажется, лежат ложные представления об активности. Он хотел наступать первым, хотя бы и не вовремя. Но против Самсонова немцы приступили к оперативному развертыванию лишь после того, как наступление Самсонова вполне выяснилось — и от этого только выиграли. Стремление к предупреждению неприятеля, излишняя торопливость, — являются виной неудачи многих плохо подготовленных операций.

Таково же наше мнение и о майском наступлении Запфронта в 1920 году.